Мы вместе подходим к кассе, и я сжимаю книгу, как продолжение своей руки. И вдруг вижу на стеклянной витрине объявление: «Здесь официально продаются билеты на Фабрик Кон!»

– Мне нужен билет!

Это я вслух сказала?

– Не вопрос. Тыща шестьсот.

– Ой, нет, то есть… У меня нет столько денег.

Даже если я откажусь сейчас от книги, за несколько смен в магазине успею скопить только на половину билета… Но можно занять у Сирил… Занять? У подруги? Мама говорит, нет лучше способа рассориться с друзьями, чем взять в долг или начать совместный бизнес. А вдруг Стив передумает, перестанет мне платить, с чего я тогда отдавать буду? Луч надежды, блеснув, снова исчез во мраке…

– Книгу ты покупаешь или нет?

– Покупаю! – вздыхаю я, резко протягивая обратно по стеклу заработанные три сотни. Слишком поздно догадываюсь, что вообще-то могу просто приходить на работу и читать книгу тут! Но нет, думаю, она должна лежать на моём столе, я хочу всегда иметь возможность дотронуться до неё. А билет? Билет… Что-нибудь придумаю. Что-нибудь ещё.

– Эй, ты! – зовёт меня Стив на полпути от кассы.

– Я Саша, если что.

– Учту. Слушай, короче… Можешь взять билет, ну, это… в рассрочку. Отработаешь.

Не веря своим ушам, возвращаюсь. Стив протягивает мне из коробки пластиковую карточку с зелёным монстром-слизнем из «Футурамы». Номер, дата, пробивочный код. Билет на Фабрик Кон. Стив сам толкает его ко мне.

– Ну, бери, чего ты.

– Спасибо… Но… почему?

– По кочану. Берёшь или нет? Я редко такой добрый.

Прячу билет между страницами книги, зажимаю крепко-крепко.

– Отработаю. Честно-честно!

– Ещё бы. Я знаю, где ваша братия тусуется. Жду в четверг. Этерне лусиати.

– Этерне лусиати!

Стив отмахивается от меня, возвращаясь к экрану со своей игрушкой, поставленной на паузу. В итоге мы с ним остались при своём. Нет, кажется, мы оба получили больше друг от друга, трудно понять что. Не терпится написать Сирил, рассказать маме – у меня теперь есть работа! А потом… потом я буду читать.

✎

В день, когда Анька сдавала вступительные, мама сбежала на работу раньше обычного, а я притворялась спящей до тех пор, пока сестра не выскочила за дверь, хлопнув ею напоследок. Неделю до объявления результатов мы ходили на цыпочках, считая часы. Анька то и дело психовала и отказывалась от еды, так что вопрос её поступления стал вопросом выживания.

В пятницу мама купила торт. Я помогла накрыть на стол – мы поставили тарелки, которыми пользуемся только на Новый год. Достали деньрожденные свечи. Что бы ни случилось, мы будем с ней. Когда Анька скрипнула ключом в двери, у меня внутри всё съёжилось. Мама шумно сглотнула. Сестра вошла, скинула туфли и обернулась в нашу сторону. Мы боялись пошевелиться, как актёры, играющие последнюю сцену «Ревизора». Анькино лицо скривилось в мучительной гримасе, так что на мгновение я увидела её такой, какой не видела никогда, – красным хнычущим младенцем. Она всхлипнула и бросилась по коридору в нашу комнату. Не помню, как оказалась там же. Анька лежала на незаправленной кровати прямо в платье. В любой другой раз мама бы сделала замечание. Сейчас она стояла позади, приоткрыв дверь. Я подошла к Аньке. Та закрывала голову рукой, как от удара. Ей ведь тоже некуда деться, думаю.

– Ну не поступила, ну и ничего, что-нибудь придумаем… – говорю я обычную отговорку. Боль этих слов выплеснется на меня, но пусть лучше на меня.

– Посту… поступииииила, – ревёт Анька. – Я поступиииила!

– Блин, Ань! Ань, ты чего! Это ж круто, нет? Мам! – кричу я, не скрываясь. – Она поступила!

Дверь осторожно приоткрывается целиком, мама входит с объятиями наготове. Анька оглядывает нас взглядом василиска из Тайной комнаты.

– На юрфак и на филфак! На оба факультета! Бюджет!

– Поздравляю? – не уверена мама.

– Круто! Что выберешь?

Очередной рыдательный всхлип, голова Аньки вот-вот скроется под волной одеяла.

– Ань, ты чего? – удивляется мама.

– Боится она.

Хватаю одеяло на полпути.

– Кончай. Ты нас напугала.

– Вся моя жизнь! – вскипает Анька, в глазах слёзы боли.

– Вот именно! Не хочешь быть юристом? Ну и не надо! Кто тебя заставляет?!

– Да кем я буду…

– Да кем угодно!

Вскакиваю с кровати и хожу по комнате кругами, как заведённая.

– Ты выбираешь один раз на всю жизнь? Ты же умная! Не понравится на филфаке – переведёшься. Или вообще бросишь универ! Сама говорила: в наше время можно образование получать тысячей разных способов!

Делаю паузу, чтобы отдышаться. Анька притихла в своём уголке, навостряет уши.

– А главное, – голос поднимается в груди волной, – ты решение уже приняла! Просто боишься его признать. Вот и устраиваешь концерт, а то до сих пор нам мало было! Хватит! Успокоишься – выходи есть торт!

И почти выпрыгиваю из комнаты, чуть не сбивая с ног маму, которая как-то по-новому смотрит на меня. Возвращаемся на кухню, я разрезаю Анькин торт. Ужасно хочется сладкого. Мы пьём чай молча, я жалею, что не сказала Аньке о том, что её кумир со шрамом-молнией тоже выбрал свой факультет. Сама вспомнит, если не уже. Она входит на кухню как ни в чём не бывало (суперспособность нашей семьи), наливает чай и берёт кусок торта с цветком из марципана. В хрустальном гроте нашего молчания кристаллизуются кусочки любви.

– Романо-германское направление, – заявляет вдруг Анька. – Диплом будет красный!

Как будто кто-то сомневается.

✎

– Скорее!

– Да не парься, не опаздываем! Как я выгляжу?

Я оглядываюсь на Сирил, вздыхаю. Офигенно она выглядит. Знаки различия мичмана на перешитом под китель кэжуал-жакете смотрятся как настоящие – золотая и красная плашки, ни за что не догадаешься, что это были остатки подарочной обёртки и фольга. Под «кителем» шёлковая блузка, брюки – обычные. Сомневаюсь, что в XXIII веке будут носить что-то подобное, но откуда мы знаем. На мне самой джинсовые шорты, белая футболка и рубашка в красную клетку поверх всего. И кеды. Трушные чак-тэйлоры, кроваво-красные, как я мечтала. Подарок мамы. Я косплею обычного человека. И поэтому тороплюсь, в отличие от Сирил, которая идёт медленно, стараясь уловить каждое дуновение слабого ветерка. Середина июня, тридцать градусов жары. Нормальные люди идут купаться на речку. Но мы – не нормальные.

Вдоль стены спортивного комплекса выстроилась огромная цветастая очередь. Но, если вглядеться, нет там ничего человеческого: ниндзя из «Мортал Комбата», мультяшные принцессы, ещё больше зомби-принцесс, несколько Джокеров и обязательные солдаты из «Звёздных войн» в белых пластиковых костюмах. Бедняги, им-то каково! Мы обходим толпу – очередь не для нас, мы уже с билетами-бейджиками.

Мы проходим ворота-пищалку, на запястье прикрепляют одноразовый оранжевый браслет, и вот