Годами тоска, веселье, безумие и спокойствие сменяли друг друга все в том же порядке. Но потом Зильберрад явился без спроса и разворошил разум Кристофа, как осиное гнездо. Из-за этого все полетело вверх тормашками, и они оказались в Эльвангене. Город демону приглянулся, он был бы не прочь задержаться здесь подольше. Многие его собратья любили города, разрушенные войной, где в воздухе висит острое надрывное горе, но Ауэрхан предпочитал голод и мор – блюда, что долго томятся в собственном соку. Горящие заживо люди напоминали острый соус, дополнявший основное лакомство. Вот только пойдет ли Эльванген на пользу Кристофу Вагнеру?

Имелось и еще кое-что, беспокоившее Ауэрхана уже который месяц. Агата росла. Развивался не только ее ум, который они с Кристофом отточили и отшлифовали, но и дух. Если не найти на него управу, девочка превратится в копию своей матери.

Он завел этот разговор с Кристофом в полдень, когда тот только проснулся и выпил горячей воды, сидя прямо в постели. Расслабленный и разомлевший после сна, Вагнер пребывал в добром расположении духа, а потому не стал возражать, когда Ауэрхан поинтересовался его планами на Агату.

–Мне казалось, мы уже говорили об этом,– поморщился он.– Хочу, чтобы Агата посвятила себя наукам. Жаль, конечно, что у нее совсем нет тяги к алхимии, зато она недурно разбирается в натурфилософии и медицине. Просила меня отправить ее в Падую, чтобы посмотреть на анатомический театр.

–Она все равно не сможет стать профессором медицины и преподавать в университете,– заметил Ауэрхан.– Едва ли научные работы, написанные женщиной, кто-то воспримет всерьез.

–К чему ты клонишь? Хочешь меня разозлить или расстроить?

–Напротив. Хочу сделать ваш план еще лучше.– Ауэрхан опустился на стул рядом с кроватью.– Агата Гвиннер обладает всеми задатками для того, чтобы совершить великие дела. Она сообразительна, и у нее чудесная память. Но она растет, и однажды ей потребуется муж.

–Муж?!– Кристоф поперхнулся. Он выплюнул это слово с таким отвращением, словно в рот ему попал гнилой зубчик гвоздики.– Да ты в своем уме?! Что мы будем делать с ее мужем? Поселим его в поместье и позволим наделать ей дюжину детей, чтобы загубить все наши труды?

–Вы правы. Нельзя подпускать к Агате постороннего.

–То-то же!– выдохнул Кристоф.

–Но нельзя и дозволить ей прозябать в неизвестности. А это произойдет неизбежно, если она не выйдет замуж. Участь старой девы – угаснуть в тишине и одиночестве. Какие бы открытия она ни совершила, ее только на смех поднимут. Разве пожелал бы Доктор такой участи для своей ученицы?

Вагнер поджал губы.

–Если мы хотим, чтобы об Агате Гвиннер помнили, а открытия ее остались в веках,– продолжил Ауэрхан,– ей нужен муж, который сможет ввести ее в ученое общество. Под его защитой она не подвергнется насмешкам, а его имя на ее книгах придаст им вес. Никто не подойдет на эту роль лучше вас.

–Меня? Дьявол тебя помилуй, Ауэрхан! В последний раз я оказался в одной кровати с женщиной спьяну, а потом отступать было уже как-то невежливо. Да я скорее затащу в постель Хармана, чем прикоснусь к Агате!

–Вам и не нужно к ней прикасаться.

Решение Ауэрхана, когда Кристоф соизволил выслушать его, было простым и изящным. Раз Агате требуется муж, правильнее всего взять на эту роль ее опекуна. Поскольку он не будет делить с ней ложе, Гвиннер не придется тратить время на воспитание детей, и она не рискует умереть от родильной горячки. Вместо этого она под руководством супруга посвятит себя экспериментам, а Кристоф при необходимости выдаст себя за их автора. С ним Агата сможет путешествовать, слушать лекции и встречаться с учеными мужами, не нарушая приличий. Так они продолжат дело Фауста.

А что может быть важнее этого?

* * *

Доктор ам Вальд показался Урсуле большим и пугающим, как медведь. Рядом с ним Агата напоминала бельчонка. Раздавить подобного зверька проще простого. Но едва Урсула смирилась с поражением, как лекарь внезапно смягчился. Агате удалось его подкупить, хотя поначалу он еще ворчал:

–Ну и чем вы мне поможете? Хотите сказать, что умеете наносить ртутную мазь, вправлять вывихи и прижигать раны? Справитесь, если придется смывать грязь и гной?

Но Агата не собиралась отступать. Урсула подумала, что ее воспитанница много лет прожила в твердой уверенности, будто мир вертится вокруг нее. Ради нее каждый год зацветает сад, светит солнце и Шварцвальд заметает снегом. Кристоф и Ауэрхан внушили ей эту мысль и убедили бедняжку, что она должна пойти против своей природы и Бога – сидеть над книгами, вместо того чтобы стать женой и матерью. Теперь Агате даже в голову не приходило, что она может с чем-то не справиться.

…Неизвестно, как Агата объяснила доктору, зачем ей нужны травы. Должно быть, наплела что-то, как она умела. В замке они не встретили ни Кристофа, ни Ауэрхана – те отправились куда-то по своим делам. Какие дела могут быть у слуги Сатаны и его демона в чумном городе, Урсула понятия не имела. Но так было даже удобнее: никто не помешает.

Агата велела слугам князя-пробста натаскать горячей воды для мытья: мол, без ванны невозможно согреться в такую сырость. Те неохотно подчинились. Когда деревянная бадья, установленная посреди спальни и застеленная простыней, была наполнена, Агата отослала прислугу и задвинула дверь засовом. Чтобы никто не подсмотрел в замочную скважину, она установила вокруг бадьи еще и ширму.

–Вот мы и закрыли Сусанну от старцев,– улыбнулась она.

Урсулу поразило ее спокойствие. Лицо Агаты вспотело, под мышками растеклись темные пятна, но выглядела она при этом совершенно беззаботно.

–Что еще за Сусанна?– спросила Урсула, желая оттянуть миг, когда придется разоблачаться. Пока она неохотно расшнуровывала корсаж и развязывала тесьму на платье, ее спутница ровным голосом рассказывала историю о том, как двое развратников застали молодую девушку за купанием и захотели заняться с ней непотребством. «А иначе,– говорили они,– мы всем расскажем, что ты встречалась здесь с любовником». Сусанна, не желая покоряться, стала звать на помощь. Ее арестовали, оговорили и едва не казнили за прелюбодеяние, но в дело вмешался пророк Даниил, и вместо девы казнили самих клеветников.

–Что было бы с Сусанной, если бы пророк не явился?– Урсула знала ответ и без Агаты, но все равно спросила.

К бадье приставили маленькую ступеньку, чтобы удобнее было залезать. От горячей воды, лишь слегка разбавленной холодной, валил пар. Опустив одну ногу, Урсула ахнула и чуть не выпрыгнула из бадьи: кожу обожгло, как огнем.

–Возможно, ее отымели бы еще и стражники,– пожала плечами Агата.

Урсула вздрогнула. Каждый раз, глядя на бывшую воспитанницу, она видела второго Кристофа Вагнера с повадками уличного мальчишки, скрытыми под внешним лоском и образованием.

–Тебе придется сесть,– сказала Агата.– Если хочешь добиться желаемого, нужно, чтобы вода закрыла живот.