Брат… Именно в тот момент Марк по-настоящему почувствовал родственную связь с ним. Торкнуло вдруг что-то внутри. А до этого смотрел на Филиппа, словно сквозь мутное стекло, смотрел и не видел. Но, кажется, с именно этой счастливой минуты у него появился брат, родная кровь. И с этой минуты навсегда соединились их судьбы…

– Ты будешь свидетелем на нашей свадьбе? Я был бы очень рад, – Марк смущённо кашлянул, перевёл дыхание, ожидая ответа.

– Да я с радостью! – Фил взглянул удивлённо. – А ты уверен, что невеста нас не перепутает?

Он засмеялся над своими словами громко и заразительно, глядя на него, Марк тоже не смог удержаться от смеха.

– Может, так и будет, если я сбрею усы.

А через час они уже ехали в свои разные квартиры в одном такси, привалившись друг к другу на заднем сидение. Расставаясь, стоя у машины на холодном ветру, обнялись молча. И не надо было ничего говорить, крепкие мужские объятия всё сказали за них.

Не чужие. Братья. Навсегда…

* * *

Марк сидел в холле гостиницы, листал глянцевый журнал, впрочем, совершенно ненужный ему. Иногда поднимал голову, чтоб взглянуть на входивших в отель людей. Он ждал Раевского, судя по адресу, присланному братом, этот тип должен жить здесь. Желание взглянуть ему в глаза не прошло, напротив, только окрепло, напрочь исчезло появившееся было тревожное сомнение, надо ли это делать.

Отель был красив, ресепшен и зона лобби вызывали в памяти кадры знаменитой «Красотки» с Джулией Робертс и Ричардом Гиром. Возникла вдруг по-детски наивная мысль, что в таком красивом отеле должны жить только хорошие люди. Не место здесь тем, кто калечит людские судьбы, бросая новорождённых на произвол судьбы. Хорошо, что у Марка отец золото, а могло бы всё сложиться иначе.

Раевский появился поздно, когда Марк, уставший ждать, уже подумывал уйти, отложив желание встретиться лицом к лицу со своим врагом до лучших времён. Да, с врагом, а как иначе? Холёное лицо Раевского он узнал сразу, насмотрелся на него в интернете, запомнил навсегда его тёмные, пронзительные глаза.

– Постойте! – в три шага догнал его, преградил путь к лифту. Ну, вот он, особенный миг, который, как ни пытайся забыть, врежется в память навсегда.

Раевский глянул на молодого человека с вопросительной, дежурной полуулыбкой, но тут же в глазах его вспыхнуло узнавание, и тень легла на лицо. Скорее всего, он ожидал появления этого парня, которого много лет назад выкинул из своей жизни, парня, который вырос и пришёл призвать его к ответу. Раевский был в замешательстве, оглянулся пугливо, словно искал поддержку. Так они стояли друг напротив друга. Мгновение или целую вечность.

– Вижу, узнал, – произнёс, наконец, Марк. – Больная совесть не мешает спать по ночам, не грызёт душу?

Он смотрел на него, растерянного, хоть и пытавшегося держать лицо и чувствовал удовлетворение. Набить бы тебе, мужик, морду, но ладно, живи. Чудовище в образе человека… Подумал, не сказал…

– Виноват я перед тобой, – нерешительно произнёс Раевский, глядя куда-то в сторону. – По глупости сделал… То, что сделал… Не понимал тогда… Каюсь… Ошибка молодости…

Его слова, неубедительные, мёртвые, камнями падали куда-то вниз, не трогали сердца.

– Это не ошибка – преступление!

– Виноват… Проси, чего хочешь. Готов загладить вину…

– Готов? – Марк смерил его презрительным взглядом. – Да пошёл ты…

Резко развернувшись, громко ступая стремительными шагами по гулким плиткам вестибюля, Марк направился к выходу. Хотелось быстрее уйти от этого человека и никогда его больше не видеть! Каков, а?! Он тяжело дышал от волнения и негодования. Откупиться хотел! А простое слово «прости» не смог из себя выдавить! Хотя никакое «прости» не сможет вернуть ему мать, отнятую этим человеком, такую нужную каждому ребёнку в первые годы жизни.

Выйдя на улицу, молодой человек заставил себя успокоиться. Много чести Раевскому, если из-за встречи с ним Марк будет портить себе нервы. Он изберёт своим оружием месть, и его местью Раевскому станет то, что Марк будет жить счастливо и ярко. А о Раевском просто забудет. Навсегда сотрёт из памяти, как неправильное уравнение, написанное мелом на школьной доске.

Великая вещь – вовремя принятое правильное решение. Он шёл по аллее вдоль голых, грустных, приготовившихся к зиме деревьев рядом с грустными, усталыми людьми и улыбался. Потому что неприятный день с неприятной встречей заканчивался, а завтра будет новый, долгий и радостный. Вера обещала отвезти их с Никой в конный клуб. Все вместе они будут любоваться этими умными и красивыми животными, гладить их шелковистые гривы, кормить сахаром и морковью, а потом Марк устроит своим девчонками маленький пир в кафе или кондитерской. Да и сам с удовольствием отведает пахлаву и чак-чак, этих сладостей, полюбившихся ещё со студенческих времён.

Утро следующего дня, как по заказу, радовало солнцем, куда-то исчезли облака, ещё вчера рваными клочьями носившиеся по небу. Ожидая не успевших собраться до его прихода Веру и Нику, Марк стоял у окна в гостиной. Мысли текли вяло, лениво, он вспоминал отца, который неделю назад вернулся домой. А всё потому, что скучает Мэйсон, который пока живёт у Андреаса… А всё потому, что дела не могут долго ждать… Марка тоже ждут дела, но вопрос о его возвращении пока остаётся открытым…

Рядом на тумбочке лежали какие-то документы. Скоро ему тоже нужно будет заняться бумагами, чтоб начать долгий процесс удочерения девочки. Дело непростое, но пока опекуном является его отец, можно не слишком беспокоиться об этом. В любом случае, они одна семья.

Машинально взяв в руки верхний лист, он пробежал глазами строки.

Что?! Что тут написано?! Офигеть! Марк потёр вспотевший лоб, оттянул от шеи ставший тесным воротник рубашки. Да нет, такого просто не может быть! Он бы знал! Возбуждённый мозг отказывался принимать эту информацию. Это слишком-слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но вот же, написано! Чёрными буквами на жёлтой гербовой бумаге! Глаза не обманывают! Марк снова перечитал нужную строчку, руки дрожали. Да нет, нет…

Или всё-таки да?!

* * *

– Полина! – Раевский нажал кнопку звонка внутренней связи. – Сделай мне кофе!

Не сказал, рявкнул! Сдвинув бумаги в сторону, прокатился в кресле к бару, достал коньяк. Нет, пить не будет, хватит уже заливать горячительным душевные раны, просто добавит в коньяк несколько капель, чтоб взбодриться.

Уже который день он в отвратительном настроении. То, что Элеонора подала на развод, стало для Романа полной неожиданностью, да что там, ударом под дых, если называть вещи своими именами. Этого он никак не ожидал от жены. Не в её это стиле, она умела прощать и, будучи женщиной мудрой, на его мелкие шалости закрывала глаза. А тут такой мощный хук нанесла мужу, словно опытный боксёр, разозлённый соперником. Хотя это скорее кросс, прямой и самый сильный удар. В боксе Раевский разбирался и в спортивном клубе сам нередко и с удовольствием махал на ринге кулаками.