Головная боль усилилась. Эллен прошла сквозь деревья к двери. Она всегда оставляла сумочку с таблетками на тумбе у входа, чтобы в случае полного погружения в галлюцинацию найти ее на ощупь.

Таблеток там не оказалось. Эллен вспомнила, что оставила их на кухне. Она обернулась и застыла от ужаса. Перед ней пылал трехэтажный дом.

Эллен знала, что все не по-настоящему, но все равно боялась кидаться в огонь. А вдруг ее сознание заставит верить в то, что она горит заживо? Казалось, такое возможно.

Эллен увидела, как ее руки покрываются ожогами. Больше ждать нельзя! Она вдохнула смелости и бросилась прямо в огненную дверь дома. Не рассчитала и врезалась боком в угол барной стойки. Стиснув зубы от боли, Эллен нащупала пачку таблеток на столешнице. Быстрые выверенные движения, и вот уже спасительная эйфория, а с ней и полное освобождение от выдумок больного разума.

«Когда это уже закончится», – устало подумала Эллен сквозь легкое наслаждение.

Как ни крути, но она тоже наркоманка, пусть и не такая зависимая.

***

Утром Вита выпила таблетку, и ей стало легче. Эллен попросила ее никуда не выходить и в квартиру никого не впускать. Чувствующий не сможет заставить. Пока она дойдет до двери, ее разум избавится от чар. Чем больше Вита подвергалась воздействию сенсеров, тем проще ей было им сопротивляться. Точно наоборот, в отличие от людей с обычными мозгами.

Эллен уехала в Институт. К ее счастью, занятия Виктор отменил. Предпраздничная подготовка кипела вовсю – до юбилея дяди оставались считанные дни. Примерка платья, урок этикета, прогон обязанностей и репетиция поздравительной речи. Виктор хотел, чтобы все было идеально, но больше всего требовал, чтобы идеальной была сама Эллен.

Она безумно волновалась. Особенно за никчемное знание языков. Сенсеры представительных семейств с малых лет изучают по два-три, а то и больше. Эллен нехило от них отстала. А этикет требовал, чтобы разговор начинался на диалекте гостя, а уж потом – если иностранец пожелает – переходил на язык хозяина. Эллен решила, что просто не станет заводить знакомств. Постоит в сторонке.

Леся спустила ее на землю:

– Спрятаться не получится. Все внимание будет приковано к тебе. Приедет много кандидатов, они захотят тебя «пощупать» и понять, что ты за штучка такая.

– Будет неплохо, если меня никто не станет щупать.

– Ой, воспринимай это все, как игру, не парься.

– Ага, так и сделаю.

К вечеру от переизбытка информации у Эллен разболелась голова. Она мечтала быстрее уехать домой. К тому же переживала за Виту – голос у нее был далеко не радостный. Валерий Константинович заверил, что это обычная апатия – побочный эффект от таблеток.

– А твои дела как? – настороженно спросил он.

Эллен поймала наскоро отведенный взгляд и снова вспомнила, что «забыла больше, чем думает». Эта мысль периодически мучала ее, но она понимала: нельзя просто взять и спросить. Один дядин вопрос «ты говорил об этом Эллен?» разоблачит доктора. А если он не говорил, то ему и бояться нечего.

Как выяснить правду иначе, Эллен не знала.

– Все нормально… почти. Галлюцинации становятся более реальными, полными и длительными.

– Хорошо, – еле слышно сказал доктор.

– Хорошо? То есть, я иду на поправку?

– Можно и так сказать, – как всегда размыто ответил Валерий Константинович.

***

Ускользнуть из Института Эллен не удалось – Артур решил поиграть во влюбленных. Она мастерски поддерживала его забаву. Не хотела уступать и проигрывать.

– Мне надо по делам в клуб. Собирайся, малышка, проведем отличный вечер.

– Да как скажешь, в клуб, так в клуб. С тобой куда угодно! – она повторила его тон и ухмылку.

– Вот и здорово. А то Виктор просил сделать так, чтобы ты не скучала ни минуты.

– Кто бы сомневался, что дядя так заботлив.

– Все для тебя. Любой каприз! Жду через пять минут у лифта, любимая.

Эллен тошнило от ежедневного ехидства и притворства.

Она сменила классический костюм на джинсы и кофту, а туфли на удобные сапоги.

– А приличнее нельзя было одеться? – заворчал Артур, когда она вышла в коридор.

– Я весь день на каблуках. Это называется «удобно».

– Мне бы хотелось «элегантно». У меня важные люди в гостях.

– Я могу вообще не ходить, в чем проблема?

Артур недовольно сморщился, цокнул.

– Ах, да-а-а, – издевательски протянула Эллен, – Виктор же просил.

– Идем, – прорычал Артур.

Эллен улыбнулась за его спиной от сладостного чувства победы.

Еще больше она порадовалась, когда любимая «бентли» Артура не завелась.

«Ну, явно не твой день», – злорадствовала Эллен, слушая его брань у открытого капота. Она надеялась, что Артур передумает играть в любовь, займется поломкой своей любимицы и отстанет от нее.

– Хватит лыбиться, – вспыхнул он, – на твоей поедем!

Улыбку Эллен как рукой сняло.

***

Вечер был отвратительным.

Эллен наблюдала, как полуголые девицы извиваются перед клиентами, ощущала похоть, искрящуюся в воздухе, и мечтала поскорее сбежать из клуба.

Артур разговаривал с Ральфом и Рыжим. Эллен сидела рядом на диванчике. Она чувствовала себя ручной собачонкой, но держала эмоции при себе. Показать их Артуру – значит проиграть.

Внимание Эллен привлекло сменившееся освещение. Раньше она не замечала такого эффекта: будто искорки от костра разлетелись по помещению. Эллен огляделась и поняла, что это светошоу включили только перед ее диваном. Крошечные искорки резвились, резвились, а после сложились в четкий рисунок… огненную розу.

Эллен не могла оторвать от нее взгляд. Она прислушалась к своим ощущениям и поняла, что в ее сознании – гость. Как же она его ждала! Любуясь внушенным ей цветком, она нашла, откуда тянется долгожданный морской поток, и обернулась.

Дима стоял на границе холла и зала. Глубокий капюшон скрывал его лицо.

«Псих! Ненормальный! Куда ты приперся?!»

Эллен еле сдерживала волнение. Она не понимала, что ей делать: подойти к Диме, пока Артур отвлечен, или проигнорировать его эффектное появление.

«А если он что-нибудь выкинет, и его заметят?» Эллен испугалась за него. Она склонилась к Артуру и предупредила, что идет в туалет.

Диме отправила послание-иллюзию:

Жди на улице

И немного погодя, добавила крупными буквами:

ИДИОТ

Она услышала, как он довольно усмехнулся. Шорох его дыхания заставил сердце биться быстрее. Эллен не сдержала улыбку, но тут же осеклась: «Нам нельзя быть вместе, ради его же блага. Просто нужно еще раз поставить точку».