Она закрутилась на месте, осматривая помещение: лампы, приборы, мониторы, колбы, кушетки, а из окна виден сплошной забор с колючей проволокой. Она в самом большом кошмаре своего детства, словно лабораторная крыса, запертая в клетку.

Взгляд Эллен остановился на фото, которого прежде – она готова поклясться – не было на столе. Маленькая девочка, точь-в-точь которую представляла Эллен, когда Леся рассказывала о дочке доктора.

– Это Генриетта? Ваша дочь?

– Да.

– Кажется, я знаю ее. Но я ведь не могла ее видеть. Леся сказала, она пропала в декабре. Тогда как? Вы показывали мне ее фото раньше?

Доктор мотнул головой.

– Говорили, как она выглядит?

Снова отрицание.

Эллен вытянулась струной. В мыслях она видела именно эту девочку! В этом она уверена на все сто!

– Я забыла больше, чем мне кажется? – прошептала она.

Валерий Константинович даже не шелохнулся, но в его глазах читался положительный ответ.

– Вы не можете мне сказать, потому что узнает дядя?

Снова молчаливое согласие.

Эллен резко вдохнула – воздуха показалось ничтожно мало.

Она думала о словах Димы. О том, что забыла лето, забыла его и… и… что-то еще…

«Нет! Дядя любит меня! «Элита» – мой дом!»

Эллен тряхнула головой в надежде прогнать Димину ложь. Доктор подошел к ней, взял за плечи. Она замерла, глядя ему в глаза. Стало так страшно от пронзительного, будто что-то рассказывающего взора!

Эллен не понимала невидимых слов, зато чувствовала…

Ее утопило в горе, в ощущении потери. Тело окаменело, показалось чужим, сердце в груди стянуло болезненным узлом. Как тогда, когда Эллен потеряла маму, когда узнала о смерти отца.

– Что вы делаете? – с трудом проговорила она.

Ее охватило необъятное горе. Разболелась голова. В сознании рисовались смертельные картины: вот мама прыгает с моста; вот в дерево врезается папина машина; светловолосая девушка падает на каменную дорожку, и из-под ее головы вытекает кровь; смуглый парень дергается от выстрела в грудь, секунда – и он не дышит; женщина со стеклянным взглядом лежит на кровати, полная девушка с короткой стрижкой на полу и еще незнакомые люди, и еще, и еще…

– Не надо, пожалуйста,– простонала Эллен, заливаясь слезами.

Доктор убрал руки.

– Прости. Не все спрятано в памяти, многое скрыто в чувствах.

– Что?

– Чувство потери. Оно сильнее всего. Иногда только оно заставляет нас помнить.

«Вы псих!» – чуть не закричала Эллен.

Она устала от его таинственности. Стерев слезы рукавом, она выбежала из лаборатории.

«Зачем он заставил меня переживать смерть родителей? Что за люди мне привиделись?»

Эллен влетела в свою комнату, упала лицом на подушку. Она запуталась, где ложь, а где правда! Но не хотела в этом разбираться.

Все, чего она хотела – это кинуться в Димины объятия. Она может сколько угодно отрицать, но факт, что она любит его, останется фактом. Любит, даже не зная, какой он! Любит только за то, что он существует, за то, как он смотрит на нее и произносит ее имя.

***

Вечером Артур вернулся в Институт.

Эллен одернула черное короткое платье – Лесин выбор для примирения – и постучала в дверь.

– Входи, малышка!

«Почувствовал!» Она выдохнула страх и только потом открыла дверь.

Увидев его в одном набедренном полотенце, Эллен застыла у порога. Фантазия тут же подкинула мерзкие образы: стриптизерши в его кровати, по собственному желанию и нет, наркотики, алкоголь, трупы и кровь.

– Проходи, малышка. Ты что-то хотела? – слащаво спросил Артур.

Эллен несмело шагнула ближе. Парень не снимал с лица ехидную улыбку, а вот полотенце с бедер неожиданно снял. Он швырнул его на кровать и абсолютно голый пошел в ванную. Эллен знала, что он делает: давит на ее психику. Если он полезет голый обниматься, ее стошнит!

– Да не дрожи ты так, – с насмешкой прозвучало из ванной, – не буду я к тебе приставать. Не то настроение! Представляешь, у меня важная сделка сорвалась, – его тон не оставлял сомнений, что за этот каприз еще придется ответить.

– Если ты ее хоть пальцем тронешь… – наконец осмелела Эллен, но не договорила, так как в ванной что-то со звоном разбилось.

Через секунду оттуда выскочил Артур в плавках. Эллен испугалась гнева на его лице, но быстро взяла себя в руки. Разве ей его бояться?!

– Стой, – предупредила она, но он не послушался.

Тогда Эллен швырнула в него энергию. Его отбросило, он ударился о шкаф. Она не успела поймать грань между выбросом энергии, а вот Артур ее ухватил.

Ощутив блокировку, Эллен рванула к двери. Артур поймал ее, прижал лицом к стене. Она дрожала от страха. «Как его можно не бояться? Он зверь!»

– Я заору, и мне помогут, а тебя дядя убьет!

– Сомневаюсь. Чувствую, у нас будет страстное примирение. Ты ведь за этим пришла?

– Лучше отпусти меня.

Он развернул Эллен лицом к себе, развел ее руки в сторону и до боли сжал запястья.

– Разве ты не хочешь, чтобы мы снова были вместе? А ну попробуй, откажи мне.

Она смело посмотрела ему в глаза. Они усмехались, горели огнем наслаждения.

– Только скажи, и я отойду.

Ей так захотелось плюнуть ему в лицо, а потом дождаться дядю и сделать то же самое. Да, отец с сыном стоят друг друга – манипулируют ею, играют на ее чувствах и жалости, которой у самих ни грамма.

– Так что, дорогая? Будем мириться или мне отправить ту сучку в заморские страны, пусть ее имеют, как хотят, нам-то что?

Эллен не могла унять страх, дышала полной грудью. Артур смотрел на нее с превосходством и победой. Он отпустил ее руки, склонился к лицу и замер в нескольких сантиметрах.

– Целуй меня, золотце, или я убью ее.

– Ты больной, – дрожащим голосом шепнула Эллен.

– Целуй.

Она чувствовала его дыхание, ментоловый запах геля для душа. Близость Артура пробуждала томительное незнакомое желание. Эллен хотелось скользнуть пальцами по его груди, остановиться в районе сердца и вырвать его. Зачем оно стучит? Такое пустое и жестокое?!

Эллен улыбнулась, медленно подняла руку и коснулась гладко выбритой щеки Артура. Нежно провела по шее, опустилась к сердцу. Замерла, глядя в черные глаза. Ногти сильнее впились в кожу. Артур стерпел, прижал ее всем телом к стене. Эллен чувствовала его возбуждение. Оно вызывало в ней необъятную ненависть.

Она потянулась к его губам.