– Спасибо, – вежливо сказала я испокойно отпила глоток.

Да, не зря «Амбассадор» стоит таких денег,вкус превосходный.

– Значит, – продолжил Леня, –попал наш Родион Громов, а если меня память не подводит, так зовут сэра Гвоздяпо паспорту, в отряд к деловым парнишкам. Обычно первоходку к таким жемолокососам селят, а тут недоглядел кто-то. Ну, и решили авторитетные салагуполомать. Молодой слишком, гоношистый, правил не знает. Времена стоялисоветские, и все зэки в обязательном порядке посещали промзону. Другое дело,что воры в законе, коим правила запрещают работать, старались избежатьпроизводства, но сделать это тогда было трудно. Сидел отряд Громова на монтажепанцирных сеток для кроватей. И вот, улучив момент, когда охранник пошелпокурить, к Родиону подступилась тройка отморозков. Громов на их глазах схватилнесколько железных толстых штырей и забил себе в руку. Больше всего нападавшихпоразило то, что Родя, заколачивая в живое тело железки, даже не поморщился,только усмехался, глядя, как на грязный пол мастерской ручьем льет кровь. Дажевидавшие виды уголовники слегка прибалдели от такого расклада, а Родион,положив молоток, как ни в чем не бывало произнес:

– Поняли, козлы, что я совершенно неощущаю боли, более того, мне приятно, когда меня бьют, слыхали про такое?

– Садист, что ли? – поинтересовалсясамый грамотный из отморозков.

– Мазохист, – поправилРодион, – а еще станете приставать, я с вами знаете чего проделаю?

– Чаво? – оторопели парни,привыкшие, что предназначенная к закланию жертва трясется и умоляет о пощаде.

– Чаво, – передразнил Громов, –а вот чаво!

Он схватил длинный, заостренный с одного концаштырь и метнул в висевший на стене календарь. Зэки разинули рты. Родион попалбессмертному творению Леонардо, «Джоконде», прямо в левый глаз. Потомпросвистел второй штырь, и загадочно улыбающаяся дама лишилась правого ока.

– Ну, – нехорошо ухмыляясь, спросилРодя, – кто из вас первый?

Парни переглянулись, но тут прибежал охранник,увидел испорченный календарь и заорал:

– Кто посмел, суки?

– Я, – преспокойно ответил Родя.

Не обращая внимания на его окровавленную рукуи ругая парня мастырщиком[3],охранник надавал Громову оплеух. Родион держался стойко и отморозков не выдал.Его все же отволокли в медпункт, подталкивая кулаками в спину.

Вечером в бараке один из нападавших подошел кРоде и буркнул:

– Чифирек глотнешь?

Громов пошел к столу, получил кружку, сахар идве твердокаменные карамельки без бумажки. Отряд признал парня за своего и далему кличку Гвоздь.

Услышав историю, я перепугалась окончательно.Леня только усмехался, глядя, как гостья судорожными глотками опустошает чашку.

– Понимаешь теперь, что с тобой нашГвоздик сделает?

Я кивнула.

– Молодец, – одобрил Леня, –хорошо, когда человек осознает опасность! Ну, рассказывай, чего разузнала.

Полностью деморализованная, я выплеснула всю«оперативную информацию». Про то, что Никита и Жанна на самом деле брат исестра, про «антикварные» драгоценности, про квартирные аферы Ани и про ликер.Единственное, что я опустила, – это сведения о болезни Леры. В концеконцов, никакого отношения к смерти Малышевой они не имели.

– Ну и ну, – покачал головойЛеня, – налицо явный талант и удивительная работоспособность, ты,котеночек, просто клад. А я-то как попал под подозрение?

– Я проверяла всех, кто в тот вечерпришел в гости, остались только Зюка и ты… Да еще люди сообщили, будто тытравишь бабочек цианистым калием!

– Что?! – изумился Леня. –И кто же придумал такое?

Я призадумалась. А и правда, кто?

– То ли Валерия, то ли Андрей…

– Интересно, – протянул Леня ипояснил: – Действительно, есть такой метод, когда бабочку уничтожают цианидами,только им давно никто не пользуется, опасно очень, можно самому отравиться.Впрочем, я предпочитаю покупать уже обработанные экземпляры, хотя есть любителииголочкой в тельце потыкать…

Он походил по комнате, потом потянулся иголосом, исключавшим любые возражения, заявил:

– Так. Работаем вместе. Сейчас составимплан.

– Какой хитрый! – рассердиласья. – Вся основная работа проделана, осталось только Зюку проверить даБориса Львовича! Не нужны мне компаньоны, и делиться с тобой я не стану.

Дубовский тяжело вздохнул:

– Слушай, я богатый человек, в средствахне нуждаюсь.

– Денег никогда не бывает много!

– Согласен, только у меня на данныймомент дефицит сотрудников… Я помогу тебе, а ты мне.

– Не понимаю…

Леня опять зашагал по кабинету, сложив руки заспиной.

– Знаешь, что я директорствую в галерее?

– Поговаривают, «Москва-арт» – твояличная собственность?

– Ах, злые языки страшнеепистолета, – заржал Дубовский, – не суть, хозяин не хозяин, я тамглавный, и нужен мне верный человечек, секретный агент, так сказать.

– Зачем?

– Разные делишки случаются.О художниках подноготную узнать, картину проследить, мало ли чего. Давноискал, да все не те попадались, а тут просто подарок судьбы! Зарплату положуотличную, парень я не конфликтный, идет?

– Надо подумать!

Леня хихикнул.

– Извини, но мне показалось, что когда тынад чем-то думаешь, то результат получается отвратительный, а вот ежелидействуешь спонтанно… Ладушки, чтобы доказать честность своих намерений,подскажу, как тебе следует действовать дальше.

– Как?

– Сначала найди секретаршу покойного Гребневаи спроси, правда ли, будто Аня оставалась одна в кабинете убитого.

– Но мне сказали…

– Никогда не верь тому, что говорят,проверь, убедись сама. Следом прошерсти Зюку и Борьку. Я со своей сторонытоже попытаюсь кой-чего разузнать, остались связи. Созвонимся в воскресенье,на, это номер мобильника, давай свой.

– Чего?

– Ну, какой твой номер?