– Не умничай, Доронина, – улыбаясь, обратился к ней майор Степанов. – Или уже жениха среди них нашла?

– Степа, заткнись! – оборвала девушка. – А то отведаешь моего…

– Так, прекратить, мы что-то далеко отошли от повестки собрания, – остановил всех Головин. – Нам нужно еще многое решить. До конца дня также необходимо определить, сколько взрывчатки занесет на объект старший лейтенант Смирнов и какой сигнал подаст. Подрывников вызовите ко мне еще раз для расчетов… Одиннадцатого мая мы начинаем открытую войну с особями.

* * *

Алексей Смирнов лежал на просторной кровати в поселении Аркаим. С тех пор как пришел в себя, он впервые почувствовал себя абсолютно здоровым. Но покоя ему все равно не давали. То и дело люди в белых халатах брали кровь на анализы, проводили какие-то тесты, задавали вопросы, многое записывали. В одном из этих сотрудников Алексей узнал майора Пицыка – начальника поселения.

– Товарищ майор, и вы здесь? Извините, так и не знаю вашего имени-отчества?

– Алексей, вы не представляете, насколько уникальны, – торопливо ответил Пицык. – У нас так мало времени, а еще нужно столько проверить. Если бы вас оставили еще хоть на два дня! Совет делает большую ошибку, отправляя вас на смерть. Они не понимают, что мы разрабатываем сыворотку, благодаря которой все сможем выходить за периметр.

– Я не услышал вашего имени, – повторил Алексей свой вопрос. Ученые со своими непонятными разговорами его уже изрядно раздражали.

– Ах, да называйте меня Дмитричем, я по батюшке Дмитриевич, а так все меня просто управляющим зовут. Вам разрешаю сделать выбор самому.

– Долго вы меня еще тут продержите, товарищ управляющий? Мне на базу пора возвращаться!

– Да успеет ваш Головин… Такая серьезная операция запланирована, и нам нельзя вас терять. Вот был бы я сейчас с вами в метро – быстро бы убедил руководство, а тут Головин – и царь, и бог.

– Он выполняет свой долг, – начал защищать полковника Смирнов.

– Товарищ старший лейтенант, – заговорил человек в белом халате, сопровождающий Пицыка. Все они были какими-то безликими, да Алексей и не приглядывался – надоели. – У нас к вам есть серьезное предложение!

– Какое же?

– Велика вероятность, что ваш иммунитет к аномалии передается по наследству, и в случае возможной гибели хотелось бы иметь гарантии сохранения вашего генетического кода.

– Что вы этим хотите сказать? – удивленно посмотрел на него Смирнов.

– Девушка-доброволец уже есть, и у вас будет несколько часов. Это ради науки и нашего будущего! Согласны?

– Вы что, с ума сошли? Какая еще девушка, я отказываюсь! – окончательно становиться каким-то лабораторным образцом Алексею совсем не хотелось. Тем более все это дошло уже до абсурда.

– Понимаете, Алексей, то, что я вас вообще спрашиваю, в данном случае – лишь формальность. Вопрос заранее согласован с Головиным. Если вы откажетесь, то мы просто обездвижим вас препаратом, а девушка сама все сделает.

Смирнов задумался.

– Если нет выбора, то давайте хотя бы без уколов и прочих вмешательств. И я как-то не ожидал такого предложения, то есть, давления.

– Мы знали, что вы будете благоразумны, – проговорил майор Пицык.

– Да я как с вашими связался еще в метро, так ни разу отказать не смог – умеете убеждать, – буркнул Алексей. – Вы думаете, нам с первого раза все удастся?

– Будем надеяться, ведь у нас все равно других возможностей нет. В Аркаиме не было еще ни одного зачатия. Эта проблема нас очень беспокоит. С медицинской точки зрения с людьми все в порядке, а размножаться не получается. Хотя те, кто забеременел за пределами аномальной зоны, благополучно рожают здесь. Представляете, чем это грозит, если мы все поселимся тут? Демографической катастрофой…

– Почему вы думаете, что у меня получится?

– Вы смогли выйти за пределы периметра, значит, высока вероятность и прочих исключений…

– Не продолжайте, я все понял. Чего не сделаешь ради науки…

Через час, после очередных процедур и помывки в бане, Алексея отвели в дом, который для него выделили специально, перед дверью сопровождающие распрощались с ним, пообещав через несколько часов прислать проводника.

Небольшой дом состоял всего из двух комнат и был обставлен самодельной мебелью, простой и чистой. Девушка уже ждала его, сидя за столом – совсем не похожая на обитательниц челябинского метро, которые не знали света и воздуха. Не было у нее ни привычного для Смирнова бледного оттенка кожи, ни впалых щек и тусклых, уставших глаз. Лицо сияло детской беззаботностью и жизнерадостностью, красивые светлые волосы блестели. Солнце садилось, закат окрашивал белокурые пряди в рыжий цвет. Своей чистой красотой она несколько пугала мужчину, таких девушек он еще не встречал.

– Привет! Меня зовут Алексей.

– Здравствуйте, я – Марина. – Девушка засмущалась и опустила глаза. – Кто вы такой, я знаю. Нам нужно пройти в спальню. Извините, мне очень стыдно, но у нас мало времени.

– Да, конечно, я все понимаю, но ты же совсем ребенок!

– Мне уже девятнадцать! – оскорбилась она.

– А выглядишь на шестнадцать.

Марина встала из-за стола и направилась в спальню. Возле двери, повернувшись к Смирнову, девушка снова засмущалась:

– Зачем я на это согласилась?

– Тебя не заставляли, все добровольно?

– Да, я даже подписку дала.

– Ты можешь еще передумать, у тебя-то есть выбор, – попытался остановить девушку Алексей.

– Я вам совсем не нравлюсь?

– Ты так красива, что мне страшно прикоснуться к тебе! – честно ответил Смирнов. Кажется, комплимент был принят благосклонно.

– Понимаете, здесь женское счастье, семья – только для тех, кто прибыл сюда уже беременными. А я не замужем, но пробовала уже… завести ребенка. Но не получилось.

– У вас не запрещены отношения вне брака? – удивился Алексей.

– Запрещены, конечно, все очень строго. Но из-за того, что женщины здесь почему-то зачать не могут, руководство уже закрывает глаза на нарушения.

– Интересно тут у вас, – улыбнулся Смирнов.

– Думаете, легко знать, что не сможешь больше выйти за периметр и стать матерью? Я так хочу маленького!

– За периметром нет ничего хорошего, милая, – попытался успокоить ее Алексей. Прикоснулся к светлым, блестящим волосам девушки, затем медленно провел ладонью по нежной щеке. – Там только смерть, и мне кажется, сама природа вас тут оберегает. Не хочет выпускать в тот ад, который человечество само сотворило. А дети будут! Должны быть! К вам скоро столько людей придет из метро, что первое время будет колоссальное перенаселение.

– Может, природа и хочет избавиться от людей? И мы – последние?