Чтобы хоть как-то имитировать жизненный процесс, Саша – сподачи продвинутых «уральцев» встречался с местными бизнесменами,преимущественно отечественного происхождения. Почти всем подряд он обещалвсяческое содействие их бизнесу в Москве. Но сам прекрасно понимал, что егообещания сейчас ничего не стоят. Может быть, Саша оттого столь удачно и провелвсе эти встречи, что действовал на автопилоте. Эту его отрешенность вероятныепартнеры почувствовали и не иначе как приняли за уверенность в себе и гарантиюневероятных барышей там, в далекой непредсказуемой России…

Наконец, его вызвали. Ровно через два дня, двадцать три часаи тридцать девять минут после его появления на этой части земного шарика. Деджил на самом севере Майами-бич, в Бэл-Харборе. Его белый дом напоминалкрепость. Высокая, что было редкостью по здешним меркам, ограда. Узкиеокна-бойницы. Камеры слежения везде, где только можно. Ровно подстриженныйкустарник. Пацаны всех цветов кожи с невозмутимыми лицами роботов.

Внутрь пропустили его одного. Впрочем, на другое Саша и нерассчитывал.

Высокий молодой человек с хвостиком, похожий на Стивена Сигала,провел его в большую комнату с огромным окном, распахнутым на океан. До водыбыло буквально метров сто или даже меньше. Провожатый, ни слова ни говоря,оставил его одного.

Саша осмотрелся. Это было что-то вроде гостиной. Кожаныедиваны, кресла, невысокие столики с экзотическими цветами в высоких вазах. Незная, что делать, Саша подошел к окну и стал смотреть на волны, с завиднымспокойствием накатывающими на белый песок.

Он слышал шум прибоя, но ему казалось, что это шумит егособственная кровь. Саша чувствовал, как энергия, скапливаясь, ищет выхода.Покалывало в кончиках пальцах, и он едва удержался, чтобы не растереть руки.Этого делать было нельзя. Никаких лишних движений – Саша знал, что еслирасслабиться хоть на секунду, Дед просечет это моментально. И скушает еговместе с отглаженным костюмом, часами и запонками. Дед слыл хорошим психологом.

– Ну, здравствуй, Саша Белый! – услышал он голос позадисебя. И медленно, сдерживая себя, обернулся.

Человек с абсолютно седой бородой сидел в механическомкресле-каталке и смотрел на него в упор. «Покушение, что ли на него было? –мелькнула мысль. – Вроде бы еще недавно, по всем сведениям, Дед был дюже здорови вполне сносно передвигался на собственных двоих».

– Здравствуйте! – ответил Саша, чуть кивнув головой.

– Присаживайся. Разговор у нас долгий будет, – сказал Дед,подкатывая на своем механическом драндулете ближе.

Ездил он совершенно бесшумно, лихо перехватывая рычажки накресле.

Саша присел в кресло, а Дед остановился в полутора шагахпротив него.

– А может, и короткий, – усмехнулся он, проводя ладонью посвоей роскошной бороде. – Это как сложится.

Саша старался не отводить взгляда и никак не мог поборотощущения дежа вю. Будто бы он уже это видел и слышал. Что-то все происходящееневероятно напоминало. «Ба!» – дошло до него, едва он на мгновение полуприкрылглаза.

Дед говорил точно с интонациями Кирпича. Точнее, это Кирпичговорил именно с его интонациями. Видно, эта манера очень заразительна. Ведь исам Саша ловил себя на том, что иногда начинал говорить именно так – негромко ипочти безразлично, но с абсолютной уверенностью в том, что каждое твое словобудет услышано.

– Сам все придумал? Или помогал кто?

– Сам, – Саша понял, что отвечать здесь надо как на духу. Нокое-что все-таки необходимо заранее забыть напрочь. Что он и сделал. Все-такиактерскими способностями и его бог не обделил! Взгляд его был ясен и чист.

– Фатос был вообще не человек, а какое-то отродье, –рассуждать Дед, очевидно предпочитал в движении, поэтому кружил на своем«троне» по всей комнате. Серебристые спицы так и мелькали. – И Куделя –отморозок, без царя в голове и без сердца. Все мы ведь люди-человеки, и ближнихзазря уничтожать не должны, правда ведь? – Дед сделал крутой поворот надевяносто градусов, и вновь испытующе взглянул на собеседника.

Саша кивнул. Он ждал этого взгляда и был к нему готов.

– А вот ты ведь думал, что всех переиграл? Думал? – жал Дед.

– Думал, – с достоинством повинился Саша.

– Может, и меня в отбой спишешь? – засмеялся было Дед, нотут же снова стал серьезным. – Не отвечай. Знаю – все вы только этого и ждете.Я сам таким был. С годами только поумнел. Правда, все старики так говорят… –Дед надолго замолчал, глядя на океан, а потом снова обернулся, крутанув кресло:– Ты кури, если хочешь, это я уже пять лет как бросил. Да запах дымапо-прежнему люблю. Кури, пока здоровье есть. Как дальше-то жить думаешь?

– Ну, как? Кое-что уже наладили, но работы… ее на всю жизньхватит. – Саша достал сигарету, но прикуривать не стал.

– Друзья у тебя хорошие, говорят. Правда?

– Правда.

– Ну-ну… – Дед опять замолчал на время.

Саша тоже молчал. Шум океана становился все сильнее. Окнабыли плотно закупорены, кондиционер работал бесшумно.

– Слушай сюда, парень, – наконец включился Дед. – Мой тебесовет: встраивайся в новую российскую жизнь, дружи с политиками, чтобы потомучить их уму-разуму. Ты в ответе за свою страну. Мы ведь с тобой кто?…

По этому вот «мы» Саша вдруг понял, каким будет приговор.Олька, кажется, прорвемся! Пацаны, жить будем! Он еще боялся радоваться, зная,что великий хитрец Дед может в любой момент перевернуть все с ног на голову, ношум океана в нем умолк. А Дед продолжал, слегка воодушевляясь, совсем слегка,не меняя ровной интонации:

– Мы, Саша Белый, волки. А кто такие волки? Они санитарылеса. Наша страна очень сейчас в нас нуждается. Запомни эти мои слова! И вотеще: возьми. – Дед запустил руку в карман и выудил оттуда золотую монету.

Саша поднялся, подошел к Деду и принял монету из его рук. Онзнал, что это такое. Правда, до сих пор был уверен, что это не правда, а простокрасивая легенда.

На монете был изображен очень похожий профиль Деда, как еслибы он был коронованной особой в собственной стране. Впрочем, в каком-то смыслеон таковым и был – некоронованным королем российского преступного сообщества,российской мафии по нынешней терминологии. А монета с его профилем была знакомвысочайшего доверия. Обладатель ее, если перевести на армейский язык, получал, можносказать, маршальский жезл. Со всеми соответствующими привилегиями.

– Благодарю, – просто сказал Саша.