«Н-да, – удрученно подумал Саша и почесал в затылке, – сшуткой-то перестарались. Кос, похоже, поверил. Да и пусть верит!».

– Кос, ты только теперь рамочку купи и на стенку повесь. Этож посильнее, чем фотка с президентом будет. Лично к тебе обращение! – Сашаговорил серьезно, но, тем не менее, собирался срочно менять ситуацию. Уж больнопафосно получилось, прямо не день рождения, а совещание Политбюро. Ну, Пчела,вступай, выруливай.

И Пчела вырулил.

– А я вот как раз и рамочку подготовил. Как угадал, аккуратпо формату! – Пчела выудил из целлофанового пакета застекленную деревяннуюрамку точь-в-точь по размеру телеграммы.

– Ты знал! – дошло наконец до Космоса. Правда, в его голосевсе же прозвучали нотки разочарования. Но он быстро взял себя в руки: – Гостидорогие! Кушать-то подано! Давайте жрать, пожалуйста!

Валяться на коврах всем понравилось. Пчела утверждал, чтотак больше влезает, а сам глазел на девчачьи ножки. Как удачно, что Танечка вмини-платье!

Оле было тяжело моститься на ковре так долго, поэтому онавоспользовалась первой же возможностью и ушла на кухню, прихватив с собойнесколько опорожненных тарелок из-под закусок. Вскоре к ней присоединилась иТамара. Кухня была единственным местом, где можно было нормально посидеть.Пусть и не в креслах, но на обычных табуретках.

– Там уже танцуют, – сообщила Тамара, сгружая очереднуюпорцию посуды в раковину.

– Весело! – улыбнулась Оля.

– Ты что, себя нехорошо чувствуешь? – пригляделась к нейТамара. – Ты что-то бледная, совсем зеленая.

– Есть немного, – призналась Оля.

– Оль, а почему ты на открытие Валеркиного центра не пришла?– Тамара, кажется, догадалась о причинах Олиного недомогания. – У тебятоксикоз, что ли?

– Сейчас уже ничего, полегче, а на прошлой неделе – простожуть. Я из дома выйти не могла.

– Значит, будет мальчик, – уверенно сказала Тамара.

– Том, как мутило, как будто там, – Оля погладила совсемнезаметный животик, – близнецы. Или вообще – тройня.

– Счастливая, – Тамара с улыбкой смотрела на Олю, забывнапрочь о немытой посуде. – А у меня что-то никак не получается…

А в недрах востока между тем назревал скандал. И нехилый.Ходок Пчела, поднадравшись коньяка, какими-то изысканными словесами охмурилКосову Татьяну. И уже чуть ли не лобызал ее на подоконнике в комнате скальяном. Это они так танцевали. В момент наиболее бурного натиска в комнатузаглянул Кос. Увидев свою бабу в лапах друга, он долго не стал разбираться и сходу врезал Пчеле прямо в наглую его рожу. Дружба дружбой, но и совесть надоиметь! Удар получился. Что-то хрустнуло под кулаком Коса.

– Идиот! – захлюпал Пчела. Кровь полилась прямо как изотвернутого крана. – Ты ж мне нос сломал, Отелло хренов!

– Витя, Витя, ты голову запрокинь! – причитала Татьяна,подсовывая Пчеле свой кружевной носовой платок. – Ребята, вызовите скорую!

Ребятам было не до скорой – они еле сдерживалиразбушевавшегося Космоса.

– Нафиг скорую, здесь Первая Градская рядом. Только кровь быостановить, а то весь изгваздаюсь, пока дойду, – сквозь зубы сказал Пчела.

Нос спасла Тамара, единственный в тот момент здравомыслящийчеловек, к тому же с начальным медицинским образованием. Она завернула вбольшое полотенце лед из морозилки и остановила кровопролитие.

– Спасибо за гостеприимство, – с порога не забылпоблагодарить именинника Пчела.

– Да пошел ты! И шлюху эту забирай! – орал на весь домКосмос, надежда российской демократии.

Татьяна обиженно стрельнула глазами и отбыла вместе с Пчелойв таинственную неизвестность. Это ведь так и водится у славянских женщин –любить обиженных.

В общем, что и говорить, день рождения удался. Какой жепраздник без мордобоя? Последние гости разошлись только под утро.

Кудрявый Олег испрашивал разрешений на отпуск каждый раз вначале августа. Именно в это время в Амстердаме проходил грандиозныймеждународный рок-фестиваль. А Олег был большой поклонник этого жанра. К томуже во время фестиваля можно было и классно потусоваться. Кирпич всегда отпускалсвоего помощника без лишних слов.

И вообще, у бездетного Кирпича к Олегу было особоеотношение, почти отеческое. И это не было просто проявлением сентиментальностистареющего бандита. Дело в том, что Олег был сыном его давнего друга – крупногомосковского авторитета Кости Погоста. Погост уже несколько лет как обрел вечныйпокой на одном из подмосковных кладбищ. Его «Мерседес» взлетел на воздух еще вовторой половине восьмидесятых.

Олег с детства отличался всякими талантами: играл наскрипке, клеил модели самолетиков, неплохо играл в теннис. Но особый талант былу него к языкам. И отец в нарушение всех правил не хотел, чтобы сын пошел поего стопам.

Точнее, этого не хотела его мать, властная волевая женщина.Но она ехала с мужем в том же «Мерседесе». Поэтому Олег и оказался на попеченииКирпича, который, помня о желании родителей, выбрал для Олега срединный путь.После окончания Института иностранных языков имени Мориса Тереза Кирпич взялОлега к себе – «белым воротничком», референтом-переводчиком. То есть Олег былпосвящен в основные дела Кирпича, но непосредственно к «живой» работе подпущенне был.

– Развлекись там, дело молодое, – поправив очки,напутствовал Кирпич. – Да вот еще, просьба у меня к тебе будет. Покрутись там врусских кругах. Там этот напарник Саши Белого давно осел. Узнай, чем дышит, скем дружит. Ну да разберешься. Я помню, у тебя там знакомые есть?

– Есть, – кивнул Олег, – однокурсница живет. Девка видная иушлая, она уж точно всех тамошних русских знает.

– Вот-вот, поспрашивай. И узнай еще, не выплывал ли тамскорпиончик. Потому как по моим сведениям орел туда хотя бы раз залетал. Такнет ли между ними связи, а? А то уж больно у этого Белого все гладко сходится.Подозрительно мне это. Давно подозрительно. Да только за руку не схватил.Разузнаешь, лады?

– Все, что смогу! – Олег понял, что не просьба, а приказ.