имел, насколько сильно может злиться на меня Аманда, но надеялся, что она сможет меня простить.

Но того, что произошло, я точно не ждал.

— Боже мой, Оливер! — воскликнула женщина, увидев меня на пороге, и прижала руку ко рту.

Я неуверенно улыбнулся, чуть приподняв букет.

— Здравствуйте, Аманда. Я хотел извиниться, за… за всё. Но я пойму, если…

— О, Оливер!

Не дав мне договорить, Аманда резко притянула меня к себе, задушив в объятиях. От неожиданности я выронил конфеты. Коробка глухо стукнулась о пол. Я вытаращил глаза, уставившись в стену за плечом женщины, не в силах выдавить ни слова. Из шока меня вывел звук слишком громкий в повисшей тишине. Моргнув, я с удивлением понял, что Аманда… плачет.

— Аманда… Вы что… — тихо протянул я, обняв женщину за плечи, которые мелко тряслись.

Вздохнув, я закрыл глаза, уткнувшись носом в ее плечо. Во мне смешались чувства облегчения, радости, умиротворения и вины. Ричи был прав, она действительно считала, что если я не умер, то уже на грани смерти. Но я даже не мог предположить, что она могла та́к волноваться за меня.

Через пару минут Аманда отстранилась, утирая слезы. Но на ее губах светилась улыбка.

— Прости меня за это. Просто я очень рада тебя видеть. Проходи, проходи, не стой в дверях!

Вскоре я уже сидел за столом, пока Аманда ставила цветы в вазу, а потом наливала нам чай. Я молчал, не зная, что сказать. Мне хотелось рассказать, что жизнь дала мне неплохого пинка за то, что я был редкостным идиотом. Хотелось рассказать, что теперь все хорошо, я нашел работу, нашел, куда стремиться.

Мне очень хотелось извиниться перед ней снова и поблагодарить за всё, что она для меня сделала. Но я совершенно не представлял, как начать.

— Ты знаешь, я недавно посмотрела один фильм, — внезапно сказала женщина.

Я вскинул голову, посмотрев на нее. Она стояла ко мне спиной, но я чувствовал по голосу, что она улыбается.

— В этом фильме был один парень, он совсем потерялся в этой жизни, но нашел в себе силы, чтобы преодолеть самого себя, — спокойно продолжала она.

А я слушал не перебивая, внимая каждому слову, и сам улыбался. Как же часто мы обсуждали с ней фильмы.

— Этого парня жизнь потом еще не раз помотала, но знаешь, у него было несколько людей, которые в него верили. Они совсем ничего не просили у него, им было ничего не нужно говорить. Они просто верили в этого парня, и в конце концов он нашел свое место в жизни. И всё закончилось хорошо. Тебе нужно обязательно посмотреть этот фильм.

Она обернулась, поставив на стол две чашки, и присела рядом, глядя на меня.

— Я рада, что с тобой всё в порядке, Оливер, — с улыбкой тихо произнесла она, похлопав меня по руке.

— Алекс, — поправил я. На моих глазах блестели непролитые слезы.

Аманда улыбнулась.

— Алекс, — повторила она, и, протянув руку, погладила меня по щеке. — Так, кажется, ты принес конфетки. Сладкое полезно для мозга, пойду-ка я их подберу. Нужно попробовать их с новым чаем, который я купила. Он с малиной, ты только понюхай.

Поднявшись, она вышла в коридор, продолжая говорить. Я украдкой смахнул скользнувшую по щеке слезу, продолжая улыбаться.

***

Никого в мою комнату Аманда так и не нашла, и я с радостью вернулся обратно. Она там убралась, но в моих вещах не рылась: не переставала надеяться, что я вернусь. Поэтому весь выходной я провел, избавляясь от старого хлама и перетаскивая одежду и кучу бумаг и книг от Ричи.

Сам Ричи уехал на работу по срочному вызову, успев сказать напоследок, что теперь мне хотя бы будет, что повесить в шкаф. Ну да, мне пришлось прикупить одежды, когда я нашел работу.

Вытащив рюкзак, я вытряхнул его и поморщился. У моих ног валялся прозрачный пакетик с грязно-желтым порошком. Видимо, я прятал его на черный день и совсем про него забыл, что странно. Мне казалось, что в амфетаминовом забеге невозможно забыть, что где-то у тебя есть доза.

— Отвратительно, — в полголоса протянул я и, присев, подобрал пакетик, подкинув его на ладони.

Он раскрылся, рассыпав мне в ладонь часть порошка, и я, вздохнув, размял его на пальце. Чувство было странным: как будто бы встретился со старым знакомым, с которым одно время очень близко общался, но впоследствии не хотел бы видеть. Я задумчиво уставился на палец, покрытый порошком, рука сама собой потянулась к лицу.

— Оли, обед почти готов! Не поможешь мне, дорогой? — послышался из кухни голос Аманды.

Я вздрогнул, стряхнув наваждение, и резко поднялся.

— Конечно! Я сейчас.

Дойдя до ванной, я высыпал порошок в унитаз, кинув пакетик следом, и без сожалений нажал на кнопку смыва. Посмотрев на маленькую воронку, я улыбнулся и пошел к Аманде.

Чтобы там ни говорили, наркотики действительно умели ждать. Они жаждали тебя так же, как и ты их когда-то. И я знал, что мой организм и психика еще ни раз напомнят мне об этом опыте жизни.

Но теперь я готов был бороться за свою жизнь.

***

Что ж, я с уверенностью мог сказать, что это было лучшее начало осени в моей жизни.

Все вернулось в колею и закрутилось в обычном и правильном ритме. Работа была потрясающей, я даже не думал, что тема программирования сможет так меня затянуть. Коллеги все-таки смогли меня вытянуть в кабак. Я боялся этого похода, как ребенок темноты: в моей памяти были совершенно отвратительные ассоциации того, как гуляют рабочим коллективом. Но я напрасно опасался.

Мы просидели довольно долго, ребята рассказывали о забавных случаях на работе, о своих домашних. А самое главное — мы не пили. После работы у Моргана, я считал, что люди не умеют веселиться без алкоголя. Но эти ребята были совершенно другими.

Дома я по-прежнему зачитывался книгами, пока Аманда не вытягивала меня смотреть очередной фильм или просто поговорить. Я даже сводил ее в пару ресторанов, с удовольствием глядя, как она преображалась на людях. Я думал, что она была очень эффектной и красивой женщиной в молодости, но ошибался. Она была такой до сих пор.

В наших отношениях с ней после всего пережитого появилась какая-то греющая сердце теплота. Аманда стала для меня близким и родным человеком, и я чувствовал, что это взаимно.

С Ричи мы виделись почти каждый вечер. Не спеша шатаясь по улицам Торонто, мы могли разговаривать часами, и темы для разговора не иссякали никогда.