сейчас швырнет в меня телефоном и паспортом и скажет проваливать отсюда к чертовой матери.

— О, очнулся бунтарь, — насмешливо протянул друг, глянув через плечо.

Я опустил голову, отвернувшись. Щеки разгорелись, покраснев. Я всё прекрасно помнил. Помнил лютую ярость, помнил дикое первобытное желание навредить. И да, мне было жутко стыдно.

— Слушай, я конечно предлагал тебе подраться, когда ты в себя придешь, но не с таким же размахом. Мне ж хозяйка квартиры голову оторвет за мебель, — добродушно заявил Ричи и засмеялся.

От его легкого смеха стало еще хуже. Я не понимал, как он может так легкомысленно относиться к произошедшему. Не понимал, почему всё еще сижу в кровати, а не лечу с десятого этажа.

Ричи, поднявшись, оттряхнул джинсы, накинул простынь обратно на сейф и упал рядом со мной.

— Я убрал все ножи, вилки и всё, что было острее спички. Молодец, Ал, теперь мясо будем резать ложками и есть его тоже будем ложками, — он снова засмеялся.

— Рич… прости… я… я не знаю, что на меня нашло… — как-то жалко выдавил я и тут же получил щелчок в лоб.

Удивленно вскинув глаза, я машинально потер лоб ладонью. Ричи усмехнулся. На его скуле виднелась маленькая царапина.

— А я знаю. Ты просто торчок придурошный, вот и всё, — он пожал плечами и со вздохом спрыгнул с кровати. — Не заморачивайся, с твоими нервишками это должно было произойти. Жаль я раньше не додумался ножи убрать.

Он уже почти скрылся на кухне, как, резко обернувшись, кинул в меня подушкой, прихваченной с дивана. Подушка впечаталась в мое лицо с глухим ударом, заставив упасть на кровать, задев макушкой стену. Я поморщился, стянув ее с себя. Ричи, скрестив руки, кивнул мне.

— Это тебе за то, что пришлось самому убираться. И за то, что у меня больше ножей нет. Истеричка, — выдал он и со смехом скрылся.

Я вздохнул, погладив несчастную подушку, а потом и голову. Что ж, справедливо, я это заслужил. Хотя на самом деле я заслужил гораздо больше, чем подушкой в табло. Зажмурившись, я до боли сжал переносицу. С этими срывами надо было что-то делать. И я смутно представлял, чем их можно перебить. Оставалось сказать Ричи.

«А еще не мешало бы помочь ему с готовкой, тупая ты башка», — отозвался внутренний голос.

Я хмыкнул и поплелся на кухню к другу.

***

Это был мой последний подобный срыв.

Меня переклинило после этого капитально. Весь масштаб трагедии произошедшего дошел до меня только под покровом ночи. Мы с Ричи поели и после нескольких партий в карты легли спать. Он уже давно спал, а я всё прокручивал в голове свой срыв, когда до меня вдруг дошла такая очевидная, но долго неосознаваемая мысль. Я ведь едва не потерял его по собственной глупости. Я уже однажды потерял лучшего друга. Я едва не потерял его снова. Только в этот раз это была бы полностью моя вина.

Пораженный этой простой истиной, я тихо закрылся в уборной и свернулся в ванне. Меня еще долго душила истерика. Не эта нервная, являющаяся последствием наркотиков, которая стала уже привычной, а уже давно забытая. Последний раз меня так трясло в ветеринарной клинике, когда я лежал на полу в обнимку с мертвым телом. Эта боль за время немного притупилась, но не исчезла.

Под утро я был твердо уверен — больше подобного не случится. Хватит с моей жизни потерь и падений. Ричи был прав, мне нужно было начать двигаться дальше.

Утром, пока Ричи еще спал, я приготовил завтрак и сварил кофе. Когда мы сели есть, я еще долго извинялся и говорил о том, что я для себя решил, попросив его не перебивать. Он внимательно меня выслушал, а потом только улыбнулся, кивнув.

Еще я вспомнил про то, о чем думал накануне. Если мне не помогали успокаивающие травы, имеющиеся в запасе бабки-знахарки Ричи (за это сравнение я тоже получил по лбу), то я знал другую траву, которая могла помочь. Старая-добрая Марь Иванна.

Ричи признал, что это может сработать.

Еще пару дней меня кидало из крайности в крайность. Ричи со смехом называл меня бабой перед красными днями, но я только бухтел на него и уходил на кухню забивать косяк. Трава на удивление дала тот самый чудотворный эффект, которого мне не хватало. Я старался не перебарщивать, поэтому не ловил от нее блаженную эйфорию, но она помогала успокаиваться сразу же.

Вскоре я наконец мог сказать, что высыпаюсь. Есть мне не хотелось, но лишь до тех пор, пока я не садился за стол. Стоило начать есть, и я сметал всё подчистую. Ричи иногда придирчиво тыкал меня пальцем в ребра, качал головой, поджав губы, и приговаривал старушечьим голосом: «Тощий-то какой». Звание бабки он подтвердил с успехом.

Медленно, но верно всё возвращалось в норму. Мне снова хотелось жить, черт возьми. И я с огромным удивлением обнаружил, что для этого мне не нужны наркотики.

В конце концов мне перестала быть нужна даже марихуана.

***

По моим подсчетам я провел у Ричи четыре недели. Может быть чуть больше.

Нет, я прекрасно знал, какой день сегодня, но когда всё это началось, не помнил. А спрашивать не хотелось.

В очередное утро я проснулся довольно рано. Глаза я открывать не спешил, блаженно потягиваясь на солнце. И тут мне на грудь что-то упало. Довольно ощутимо упало. Я открыл глаза, хмуро посмотрев на улыбающегося друга.

— Вставай давай. У меня есть отличное предложение, — возвестил он.

Я, бурча, сел, потирая глаза. Неведомое нечто скатилось с груди на колени, и я отупело уставился на свой телефон и паспорт. С непониманием посмотрев на них, я поднял на Ричи недоуменный взгляд. До сонного сознания как-то туго доходило.

— Ты о чем? — задал я идиотский вопрос. Ричи прыснул.

— Поднимай задницу, говорю. Я предлагаю навестить какой-нибудь Макдак, сожрать по огромному бургеру, немного погулять, а потом мы могли бы поискать тебе работу.

До меня доходило еще с минуту. Я перевел взгляд на телефон, снова на Ричи и так еще пару раз. Друг уже откровенно ржал надо мной.

— Стой… ты серьезно? — недоверчиво переспросил я.

Ричи издал непонятный горловой звук, запрокинув голову, а потом, наклонившись, потряс меня за плечи.

— Ты точно придурок. Скажи, хочешь свою гадость?

Я покачал головой, широко открытыми глазами пялясь на него.

— А траву хочешь? — я покачал головой снова. — Прекрасно. А орать хочешь? Посуду побить, поругаться, убить меня?

— Ты больной что ли? — я решил уточнить.