— Я уже выяснил, — вставил Долан. И невольно поморщился. Лучше бы не выяснял. Лучше бы это оказался какой-нибудь самопал или контрабанда из внешних миров. — И, кстати, хотел уточнить…

— Забудь, — резко бросил начальник. — Ты не занимаешься этим делом. Не говоришь про него вслух. Не бегаешь ко мне с докладом. И вообще идёшь в отпуск.

Если бы всё это происходило на прежней работе, Долан даже не удивился бы.

В молодости, конечно, принялся бы спорить, доказывать, что нельзя так всё бросать.

Чуть позже покивал бы для вида, а сам упрямо грыз бы сначала очередной висяк, а потом сам себя за то, что не разгрыз.

В любом случае подумал бы, что за замятое дело кому-то заплатили, либо пригрозили, либо кто-то наверху точно знает виновника и боится с ним связываться. Как с тем же Тивасаром.

«Силь» и «заплатили» в одном предложении сочетались плохо. Да и бояться кого-то начальник разведки, кажется, попросту не умел. А вот бояться за кого-то…

— Шеф, что случилось?

Не то, чтоб Долан всерьёз надеялся получить ответ. Но попытаться стоило.

Или хотя бы дать понять, что подчинённый не такой уж и идиот.

Силь понял. Даже улыбнулся слегка, явно через силу. И гораздо мягче приказал:

— Марш в отпуск, капитан!

— Слушаюсь, — кивнул Долан.

И ещё раз мысленно перечислил всё, что ему только что запретили. И составил список того, что разрешили. Надо же с чего-то начинать.

Летиция Зинтер, значит?

Хорошо, будем копать в том направлении. И, видимо, в самом прямом смысле.

Тень ходила следом за Алиной до самого вечера.

Девушка заметила её не сразу. Просто подумала: раз её отпустили восвояси, а не посадили на цепь, значит, наверняка приставили слежку. Сама она в такой ситуации точно приставила бы. Осталось только эту слежку вычислить.

Долан не раз рассказывал, как обнаружить хвост, а Ракун — как от него оторваться или просто загонять бедолагу до невозможности. Но самой ценной оказалась наука Кобы, который когда-то засёк Алину несмотря на маскирующую куртку.

Он тогда сказал, что зрение ничего не решает, особенно если взгляд отводят с помощью арфактумов. Надо слушать. Надо думать. Смотреть тоже надо, но не преследователя, а на его отражение в витринах, следы на рыхлой земле, следить за собаками, кошками и мартами, а проще всего — один раз найти чужую тень и больше не терять её из виду.

Алина была хорошей ученицей. Некоторое время она блуждала по городу, то ускоряя шаг, то внезапно останавливаясь, чтоб поправить босоножки. Погуляла по магазинам, заглянула на художественную выставку, куда Лиза уже давно отчаялась затащить подругу.

На выставке оказалось не так уж и плохо: тихо, красиво и почти безлюдно. Тень переползала от одной картины к другой, у некоторых задерживалась — видимо, тоже решила приобщиться к мировой культуре.

Дольше всего она простояла у неприметного на первый взгляд полотна, мимо которого Алина проскочила не задумываясь. Потом заинтересовалась, вернулась и рассмотрела подробнее. На картине девушка в бальном платье и сверкающих украшениях стояла под руку с таким же разодетым кавалером и вызывающе улыбалась. Она выглядела почти счастливой, но именно «почти». Счастье явно было показным, наигранным. За спиной пары о чём-то шептались разноцветные фигуры.

Картина называлась «Содержанка».

Алина осторожно покосилась на замершую в углу тень. Теперь она представлялась не безликим преследователем, а вполне живым человеком, способным испытывать сочувствие даже к нарисованным персонажам.

И Алина внезапно поняла, что надо делать.

После выставки она заглянула в ближайшую кулинарную лавочку, нарочито медленно сложила покупки в сумку, расплатилась — и внезапно бросилась бежать по аллее, ведущей в сторону Реки.

Резко свернула в узкий проулок, ещё более резко остановилась посреди дороги и застыла в ожидании.

Тень, не успевшая затормозить после поворота, врезалась в Алину через несколько секунд.

— Да чтоб вас! — пробормотала преследовательница, обнаружив, что её рассекретили. — Давно меня заметила?

— Давно. Шпионка из тебя примерно как из Марины вербовщик.

— Ну уж какая есть. — Девушка решила больше не таиться и стянула через голову длинную накидку, похожую на прозрачный дождевик с капюшоном. Алина не удержалась, потрогала краешек. На ощупь ткань напоминала кусок жёсткого пластика, не чета куртке Долана, которая фактуру и плотность меняла в зависимости от ситуации.

Но куртка лишь помогала мимикрировать под окружающий пейзаж, а дождевик-невидимка, похоже, работал куда надёжнее. Алина только сейчас смогла рассмотреть преследовательницу как следует. И опознать тоже. Потому что под накидкой скрывалась униформа официантки из «Канарейки».

— Я же не по кафе тебя помню, да? Лицо знакомое.

— Нет, не по кафе. Туда я только вчера вечером устроилась. У них такая текучка, что взяли без вопросов и справок, и даже форма почти по размеру нашлась. — Девушка одёрнула блузку. Та, действительно, сидела почти идеально, только на груди натянулась так, что пуговица готова была вот-вот оторваться. — А виделись мы в подвалах у Тивасара. Мельком, правда. Я — Марлена. — Фальшивая официантка протянула руку для знакомства.

— Много о тебе слышала. — Алина осторожно пожала ладонь.

Марлену она знала в основном по чужим рассказам, как талантливую мошенницу и авантюристку. А вживую, в суматохе, толком и разглядеть-то не успела, запомнила только светлые волосы и яркий макияж.

Сейчас макияжа не было, волосы оказались забраны в хвост, но девушка всё равно привлекала внимание — высокая, красивая, фигуристая. Рядом с такими Алина всегда чувствовала себя немного неловко.

— Даже боюсь представить, что обо мне могла рассказать твоя тётушка, — нервно хихикнула Марлена.

— Вообще-то я имела в виду Кобу и остальных, и они считали, что ты далеко пойдёшь. А с тётей что не так?

— Всё так. Нормально у тебя всё и с тётей, и с дядей. Извини, это я так… глупость ляпнула.

Судя по реакции, всё было не слишком нормально, но устраивать допрос Алина не стала. Не время и не место. Поэтому просто достала из сумки бутылку с водой и булочку.

— Держи. Я-то в кафе перекусила, а ты за мной уже полдня голодная таскаешься.

— С чего такая щедрость? — Булочку Марлена взяла так осторожно, словно та была тикающей бомбой.

— Марина битый час рассказывала, какие вы на самом деле добрые, белые и пушистые. Считай, что я прониклась и тоже решила побыть хорошим человеком.

— Можно подумать, обычно ты плохая! Не притворяйся, я ведь тоже о тебе много что слышала. От тех же самых. Кстати, видела их недавно в Викене, Гмади передавал тебе привет.