Заклинание? Подземелья тайного сыска устроены так, что блокируют любое направленное извне магическое воздействие. Никакое заклинание не могло проникнуть, сработала бы охранка. Да и Дьяр, находившийся в тот момент в единении с Тьмой, почувствовал бы.

Он поймал косой взгляд наставника, в котором чудилась насмешка, и снова разозлился. Вот Сатарф уже наверняка нашел бы ответ, кольнула ревнивая мысль. Что ж, пора признаться самому себе, что воспринимает свалившуюся корону, к которой оказался морально не готов, не как сокровище, а как вызов. Неужели он окажется недостойным наследства? Проклятие владык: их всегда сравнивают с предыдущими.

— Мы готовы, — выпрямился Рахт. — Но должен предупредить: Вултон оказался настолько истончен, что его хватит на минуту-две. Начинаем?

— Минуту.

— Тянуть нельзя, еле зацепил, может соскользнуть. У нас одна попытка.

— Значит, ты сделаешь все, чтобы его удержать, или сам пойдешь за ним, — равнодушно бросил владыка.

Рахт недовольно поджал губы, но смирился под насмешливым взглядом Янге. Оба промолчали, к счастью.

Дьяр лихорадочно пытался поймать ускользавшую мысль.

Итак, Вултона наверняка убило заклинание. Причем отсроченное. Иное просто нереально: в присутствии владыки Тьмы ничто не проскользнуло бы, а магическое поле было чистым, пока не взорвалось вулканирующей силой магии ками-рани, позвавшей на помощь. Именно в тот миг Вултон и замер на полуслове, а его взгляд остекленел.

Дьяр вспомнил оглушившее его чувство тревоги, к которому примешалось что-то еще, словно эхо… Вот оно! Двойная опасность, и он успел среагировать только на ту, что угрожала его избраннице, и открыл портал.

Тогда получается, бывшего ректора нечаянно убила Лика? Точнее, ее магия?

— Скажите, мэтр, — Дьяр поднял взгляд на наставника. — Во времена эпохи Единения кто мог стать ками-рани владык Темного Трона?

Если седовласый демон и удивился неожиданному вопросу, то ничем этого не показал, лишь на миг задумался, припоминая:

— Советницы правителей, что у нас, что в Белой империи, всегда избирались из девушек сельо. Они выполняли роль посредниц, связующего звена между темной и светлой магией. Живой мост.

Живой мост… И вряд ли паникующая девчонка, отбившая атаку напавшей на нее твари, могла сознательно выстроить этот мост и тем более открыть его для чужого заклинания. И, возможно, заклинание, убившее Вултона, было нацелено на молодого владыку, и его спасла только скорость, с которой он нырнул в портал. А если так, то кто-то воспользовался Ликой. Кто-то, кто еще помнил о тайнах эпохи Единения и силе ками-рани, кто просчитал все ходы наперед.

И этот кто-то находился по другую сторону «живого моста». Неужели богиня Лойт?

Если так, то неуловимый убийца — лишь ее орудие.

Дьяр не стал гадать о том, что могло сподвигнуть богиню любви на столь кровавую игру, какую цель преследовала бессмертная. Возможно, жажда мести. Или власти. Какая разница? Его захватила другая тревога: Лика — ее жрица. И богиня может настичь ее в любой момент где угодно, даже под крылышком Алиана в Белой империи. Тогда какой смысл оставлять девчонку там? Нужно сделать все, чтобы вытащить ее из чужих лап, будь это белые или лунные.

— Кхм, — кашлянул Рахт. — Время, владыка.

— Начинайте, мэтр, — Дьяр уже знал, о чем будет спрашивать мертвеца. Главное — не ошибиться в формулировке.

* * *

— Долгих лет, ваше императорское величество. — Алиан вошел в роскошно убранный кабинет и склонил голову перед маленьким седым человеком, сидевшим за столом в мягком кресле с инкрустированной золотом высокой спинкой.

— Садись, Алиан, не мельтеши перед глазами, — старик махнул рукой, и золото в инкрустации отразило блеск огромного бриллианта в императорском перстне.

Пластинки, как и перстень, были мощными артефактами, и ректор Академии Света, прекрасно знавший их силу, поторопился отойти в сторону, к стоявшему сбоку от стола креслу, но садиться не стал.

— Мой император, я прошу доступа в вашу тайную сокровищницу, — выдохнул он без всяких дипломатических «разогревов». — Мне необходим артефакт времен Единения.

Старик отодвинул лежавшую перед ним папку, поднял на него водянистые глаза:

— Зачем?

— Не буду скрывать: для переговоров с молодым владыкой Тьмы и Теней.

— Рехнулся на старости лет? — фыркнул правитель.

Алиан, выглядевший раза в три моложе старца, даже не усмехнулся. Наоборот, взгляд его был полон сочувствия: проклятие богини Лойт не могло пробить его щиты, но отыгрывалось на его приемных детях и близких друзьях. Всех, кто был дорог архимагу, настигала преждевременная старость, бесплодие и невозможность взаимной любви. Его же самого, как выяснилось, коснулось только последнее. Эльда никогда не полюбит своего насильника.

Император брюзгливо проворчал:

— Не мне напоминать архимагу: все артефакты времен Единения находятся в ведении ковена. Пиши прошение, иди к Раминилю, я не буду возражать против выдачи. Напишем, что для эксперимента. Знаешь же, какая у нас бюрократия.

— Этот артефакт находится в твоих руках, повелитель. Ковен давно забыл о его существовании.

В тусклых глазах зажегся огонек интереса.

— И что это?

— Обручальные кольца, мой император. Точнее, одно из них, мужское, оказавшееся в руках императорской семьи после Разрыва. Учитывая преемственность власти, оно и сейчас должно быть в фамильной сокровищнице.

— А где женское?

Алиан пожал плечами:

— Понятия не имею, где оно в данный момент. Возможно, в недрах Темного Трона. После Разрыва никто не мог ими пользоваться, так как силы стали не просто противоположны, а враждебны. Вы же помните историю: темные и светлые маги правящих семей обменивались родовыми кольцами, как бы принимая нового члена в род на испытательный срок, чтобы мягко адаптировать его магию к новой среде. Без таких обменов Единение было бы невозможно.

— Я еще склерозом не страдаю! — вспыхнул венценосец.

— В последний век Единения, — невозмутимо продолжил архимаг, — белая наследница вышла замуж за темного владыку Ошса, и на церемонии их обручальные кольца были заменены супружескими, после чего мужское, связывавшее владыку Тьмы, вернулось в сокровищницу Белой империи, а женское, подчинявшее свет наследницы императора, осталось в Тархареше.

— Я не выдам за молокососа Дьяра свою приемную дочь, — неожиданно брякнул император.

Алиан удивленно вскинул бровь:

— Этого не требуется, мой император. К тому же Ани давно уже замужем. Кольцо нужно, чтобы установить с Дьяром связь для переговоров.

— Я помню, что она замужем! — крикнул старик с такой запальчивостью, что забрызгал слюной лежавшие перед ним документы. Вскочил, и только тогда выяснилось, что император сидел в кабинете в одних подштанниках и босиком, а ноги держал в золотом тазу с магически подогретой водой: старик страдал подагрой, не поддававшейся никаким заклинаниям. — Нам не о чем говорить с демонами!