Кому, как не ей, знать все о лунных ритуалах и мистериях? Даже о таких, как кровавый Круг Изменения?

И только Вайра знала все о моей миссии, только ей я отчитывалась о каждом моем шаге. Единственное, о чем она не знала, — о селенисе, который подарил мне Ирек, и о том, что теперь с его помощью я могу сама ступать на Лунный мост, чтобы поговорить с богиней. И не узнает, если только не подслушает как-то с помощью своего селениса, ведь камни могут видеть и слышать друг друга, через них Верховная и передает приказы старшим жрицам храмов.

Я нащупала подарок Ирека, погладила теплый камень. Подавила желание его сорвать и выбросить в окно. Все равно не смогу: Сатарф так заколдовал замок, что снять сокровище можно только вместе с моей головой.

Но убийца — мужчина, на это кинжал намекнул довольно ясно.

Возможно ли, что маньяк, строящий ритуальный круг, — не главное лицо, а сообщник Вайры? Очень возможно. Верховная из тех, кто пойдет на все, чтобы не отдавать власть, которой она лишится совсем скоро, на ближайшей Лунной мистерии.

Скорее бы отец вернулся! Почему он так долго? У ректора, конечно, много дел, но мне казалось, Алиан не из тех, кто без серьезной причины может нарушить слово. Постепенно, по мере того как тускнело небо, в сердце закрадывалась тревога: что могло случиться?

Мир словно оцепенел. Ни ветерка не касалось по-осеннему желтых и багряных ветвей сада, ни облачка не проплывало в застывшем воздухе. Солнце казалось раной, истекающей ало-золотой кровью.

Нервы были так напряжены, что почти беззвучные шаги за спиной прозвучали, как гром.

Ирек выглядел смертельно уставшим, но сиял от счастья и радости так, что казалось: солнце снова взошло. Впечатлению способствовали и крылья, волочившиеся за спиной сияющим золотистым шлейфом. Что было кстати, так как светильников я в комнате не заметила, а уже ощутимо смеркалось.

— Знаешь, моя бы воля, я остался бы тут жить, — признался демон. — А то какие-то академии, троны, интриги… Счастье же не в этом, правда? — он кинул взгляд на пустой стол и разочарованно вздохнул: — А пожрать ничего нет?

Я развела руками. Дом-то, может, и мой, но вот никто меня с его тайнами не познакомил.

— Пойдем поищем, где кухня? — предложила я.

Он кивнул, но, когда я проходила мимо, неожиданно сгреб в охапку и крепко прижал к себе.

— Лика…

— Пусти! — трепыхнулась я.

— Я тебе совсем не нравлюсь?

Вот ведь… демон! Я же сейчас ему весь кайф обломаю, жалко парня.

— Ирек, остынь.

— Твой отец сказал, что он не будет возражать, если я попрошу твоей руки.

— Когда это он успел?

— Он портал сотворил прямо в воздухе. Такого я еще не видел, чтобы светлые маги по облакам ходили. Даже не слышал, что такое возможно. Так как?

— Что — как?

— Ты выйдешь за меня замуж?

— С какой стати я должна выходить за тебя замуж?

— Лика… — златокрылый демон провел ладонью по моей щеке, попытался заглянуть мне в глаза, но я отвернулась — знаем-знаем мы таланты детей Сатарфа, предупреждены богиней. — Лика, я полюбил тебя с первого взгляда.

Вот дурак!

— И мне неважно, кто ты и чья дочь. Неважно, как ты выглядишь и какая у тебя магия, — продолжал он уговаривать самого себя, потому что если действительно неважно, то об этом даже не вспоминают. — Когда ты накинулась на меня с ножом сбривать бороду, я понял, что ты — единственное, что мне нужно в этом мире.

Еще и врун. Больше любви ему нужны черные крылья.

Горячие пальцы легли мне на затылок, Ирек наклонился, чтобы поцеловать меня, но я спаслась бегством, применив заклинание «лунного ветра», или мгновенного, но, увы, слабомощного портала. В руках демона еще сияло жемчужное маскировочное облако, а сама я перенеслась на пару шагов за его спину. В храме мы обожали играть в «лунные зайчики», и венок победительницы частенько красовался на моей бедовой головушке.

— Ты не любишь меня, — сделал он правильный вывод, а крылья сразу потускнели и втянулись. — Но у меня есть шанс завоевать твою любовь?

Глупый. Никто никогда не мог завоевать любовь. Признательность, благодарность, участие, сострадание, жалость — что угодно, но не любовь. Это же не бастион, не армия, не территория. И даже не тело. Вот его — да, завоевать можно. Но сельо скорее умрет, чем ответит на любовь, не любя. Как ему это объяснить?

— Ирек, я сельо. Если бы для тебя это было интересно, ты бы знал, что нас нельзя завоевать. Любовь вообще не воюет, понимаешь, демон?

Нет, все-таки не дурак, мигом сообразил:

— Ты хочешь сказать, что то чувство, какое я к тебе испытываю, — не любовь? Мне лучше знать, сельо.

Я не хотела смеяться, само вырвалось:

— И ты говоришь это жрице богини любви?

— К хургу! Ты не можешь видеть мое сердце!

Увы, тут он не прав. «Око сердца» помог бы, но я не могла сейчас впадать в прострацию. Кто знает, что на уме у этого демона, — вон как глазищи горят.

— Богиня может, — не растерялась я. — То чувство, какое ты ко мне испытываешь, называется иначе — вожделение. И вспыхнуло оно не в тот момент, когда ты меня увидел, а когда я догнала тебя и сидела на твоем животе, примеряясь ножом к бороде. Это острые ощущения и близость женского тела, вот и все волшебство.

Демон побагровел. Сжал кулаки, отвернулся к окну.

— Это Лойт тебе сказала? — глухо спросил он. — Мое сердце и душу защищает Тьма, богине не пробить этот щит, что она может увидеть и наговорить? Только сказки для своих одурманенных жриц.

Никакая Тьма или Свет не закроют истину от «ока сердца». Но… Тут Ирек недалек от истины: именно богиня открывала мне сокрытое, и я не могла ей не верить. Лойт не обманывает жриц, не нужно это ей. Тем более что наша магия могла проверить ее слова в любой момент. Но я не смотрела в сердце Ирека, хотя искушение велико, — зачем, если я не смогу ответить на его чувство, каким бы оно ни было?

— Ирек, хорошо, что ты вспомнил о том, что я жрица. Именно поэтому я не могу ничего обещать тебе и дать даже шанс на ответные чувства. Они невозможны. Никогда и ни к кому. Мое сердце должно быть свободным и чистым, чтобы мое служение богине…

— Глупышка, — перебил он, снова ловко поймал меня и потерся о макушку подбородком, а ладонь нахально скользнула на бедро. — Как ты можешь служить богине любви, если не знаешь и не хочешь знать, что такое любовь? Как? Телом? Но тебе и это не дано, если ты носишь пояс невинности.

— Да, ношу, — покраснела я, снова вырываясь из жарких объятий. — Было бы глупостью соваться к демонам без такой предосторожности. Весь мир знает, как похотливы темные маги, один ваш Дьяр чего стоит. И вообще, при чем здесь этот дурацкий пояс? Если я полюблю когда-нибудь, он исчезнет.