– Понятия не имею. Уж не думаешь ли ты, что темные силы и всамом деле огнем действуют? – усмехнулась Матренкина. – Дьявол не газовыйкотел. Когда о сатанинском пламени речь ведут – имеют в виду душевные муки.Черти с поленьями в аду и раскаленные сковородки – это сказочка для простогонарода, чтобы реального боялись. Ну как моим соседям про грех объяснить? Развеони знают философские понятия? А сидеть в котле с кипятком – очень доходчивыйобраз. У Валентины в голове чудовищная каша, понамешено разных сказок, отсюда ивидения. Веры ей нет. Есть реальность, и она проста: Эрик Лаврентьев не любитжену, надоела она ему за долгий брак, но уходить от нее он не желает, потомузавел любовницу. Типичное для мужика поведение. А Валентина, пока к избе наболоте кралась, от страха дрожала, у нас про старую избу Скавронской всеглупости болтают, про призрак Софьи. Вот бабе и привиделось то, чего не было.Конец истории.

– А женщина с лекарством?

– Этак мы с тобой по кругу ходить будем, – рассердиласьЛариса. – Любовница Эрика в доме была!

– Зачем? Кто она? Откуда узнала про легенду?

– Спокойной ночи, – отрезала Лариса и захлопнула дверь.

Я села в машину и поехала к шоссе. Ну и что я узнала отМатренкиной? Услышала пересказ местных сказочек и ничуть не продвинуласьвперед. Но ничего, главное, не сдаваться. Завтра навещу Майю Водкину и попробуюпоговорить с ней, может, она покажет мне выход из лабиринта…

Думая о своем, я выехала на магистраль, перестроилась влевый ряд, включила «мигалку», аккуратно развернулась и тут же была остановленагаишником, который материализовался на дороге, как кролик из шляпы фокусника.

– Сержант Ермолаев, – сурово представился он, подходя кводительской дверце, – ваши права и документы на машину. Тэкс… Нарушаем,гражданка Васильева?

Года два-три назад я до потери пульса боялась дорожнойполиции. Хотя, если разобраться по сути, ну что мне плохого можно сделать?Наркотики и алкоголь я не употребляю, езжу осторожно, скоростной режим нарушаюв крайне редких случаях. Ну не расстреляют же меня за поворот в неположенномместе? Но все равно при виде парня в форме меня волнение охватывало. Потом ястала значительно спокойнее и научилась держать удар.

– Изложите свои претензии, – спокойно сказала я, – но сразупредупреждаю: шантаж не пройдет. Я законная владелица данной машины, честнокупленной в большом автосалоне. Поэтому разговоры о том, что тачка в угоне,даже не начинайте. В отличие от абсолютного большинства российских водителей япристегнута ремнем безопасности и аккуратно включила сигнал поворота. Так в чемдело?

– Разворот через две сплошные белые линии запрещен, – безвсяких признаков агрессии сказал сержант.

Я высунулась из машины.

– Здесь нет разметки!

– Но она предполагается, – пропел гаишник. – Неужелинепонятно: посередине магистрали всегда идет разделительная полоса.

– Не вижу ничего похожего!

– Поверьте мне, в данном месте разворот запрещен.

– Это еще надо доказать!

– Зачем бы я тут стоял, если правила разрешают маневр?

– Действительно, – нехотя признала я его правоту, – нет нималейшего смысла просто так мучиться на шоссе.

– Рад, что мы с вами достигли понимания, – тоном дипломатазаявил вымогатель.

Я вынула сто рублей.

– Держите.

– Это взятка? – с презрением поинтересовался гаишник. – Я неберу мзду.

Меня охватила тоска. Ну почему мне так не повезло?Среднестатистический сотрудник ГИБДД, прячущийся вечером на обочине в районе места,где стерлась разметка, устроился в засаде по вполне утилитарным причинам: копитжене на шубу или на новую машину, или собрался строить дачу. Такой кадрспокойно сунет вашу купюру в карман и начнет ловить новую рыбку. Намного режепопадается иной вариант: борец за правду и справедливость, и мне повстречалсяименно такой уникум. Сейчас придется выслушать нудную лекцию о соблюденииправил дорожного движения, затем сержант, ощущая себя вершителем человеческихсудеб, начнет заполнять протокол. Застряну тут часа на два.

– Что будем делать? – плотоядно поинтересовался мучитель.

– Оформляйте нарушение, – грустно ответила я.

И тут сержант меня удивил:

– Бланки кончились, – вздохнул он, – мало захватил.

– Так вы меня отпустите? – не веря своему счастью,воскликнула я.

– Не положено.

– Мне придется ждать до утра, пока привезут формуляры? –ужаснулась я. – Возьми деньги, будь человеком.

– Предлагающий взятку отвечает перед законом наравне сберущим, – пропел Ермолаев. – Под статью попасть хотите?

Все ясно. Я столкнулась с самым ужасным видом гайца – садистс принципами.

– Не советую вам вступать в конфликт с законом, – журчалмучитель, – можете оказаться под следствием. Я взяток не беру!

– Уже слышала.

– Бланки тю-тю!

– Знаю.

– Хотите календарик?

Я вздрогнула.

– Что?

Лицо сержанта Ермолаева украсила простодушная улыбкакрестьянского парня.

– Календарик, – вкрадчиво пояснил он.

– Какой? – ошалело поинтересовалась я.

– Карманный, очень удобный, на нем можно нужные датыотмечать. Допустим, обвести день рождения мужа кружочком, – терпеливо объяснялмне гаишник. – Я человек добрый, понимающий. Ну пересекла женщина двойнуюсплошную, подвело ее зрение, не сработало соображение. Зачем же зверствовать? Ибланки тю-тю, не на фуражке же мне протокол оформлять. Придется вас отпустить,по доброте душевной.

Я растерялась – поведение Ермолаева не укладывалось впривычную схему.

– Вы разрешите мне уехать?

– Неужели я буду держать женщину ночью на дороге? Вы подиустали, за рулем-то сидя, – проявил невиданное милосердие парень. – Свидетелейвашего нарушения нет, никто не пострадавши, один я наблюдавши, да глаза закрою.

– И денег не возьмете?