– Ты ходила на пустошь и встречалась там с джентльменом, – сказала ей отец. Эмили страшно удивилась.

– Кто тебе сказал? Это же я, папа! А я не из тех, кто будет кувыркаться в вереске с мужчиной. По этой части у нас Шарлотта.

– Эмили! – зашипела на нее Шарлотта и подчеркнуто взглянула на закрытую дверь столовой. – Не обращайте на нее внимания, папа́, прошу вас, давайте лучше пройдем в комнату и посмотрим, кто нас там ждет.

– Папа́, простите, я не подумала. – Эмили подошла к отцу и поцеловала его в щеку. – Больше никогда так не буду, клянусь.

– А куда вы ходили сегодня? – спросил Патрик, устремляя суровый взгляд на Шарлотту, у которой сразу стал виноватый вид.

– Ну мы… – Шарлотта захлопала глазами, вдруг почувствовав, что просто не в силах сказать неправду любимому отцу.

– Шарлотта и Энн думают открыть школу, – недрогнувшим голосом вступила Эмили. – В Скарборо подходящего места не нашлось, и мы отправились в Брадфорд взглянуть на дом, который посоветовала нам Элен Насси как наиболее удобный и недорогой. Сестры попросили меня составить им компанию, так высоко они ценят мою мудрость. – Улыбнувшись отцу, она продела руку ему под локоть и ненадолго положила голову ему на плечо. – Вот и все, папа́. Мы хотели рассказать тебе обо всем потом, когда нам будет чем похвастаться.

– Школа. – Патрик, единственный человек в семье выше Эмили, взглянул на дочерей по очереди, и если ему и показалось, что щеки Энн слишком зарделись под его взглядом, а Шарлотта подозрительно прячет глаза, то он решил ничего об этом не говорить. – Я уже давно слышу эти разговоры, а школы все нет и нет. Я ведь не вчера родился, молодые особы. И если ваш план в ближайшем будущем не обретет реальные черты, то я вынужден буду вновь приступить к вам с расспросами. И еще прошу вас не забывать, что вы дамы молодые, незамужние, и каждый ваш шаг может вызвать кривотолки.

– Криво?.. – осеклась Эмили.

– Мы помним, папа, – твердо пообещала Шарлотта за всех.

– Что ж, вы добрые и умные молодые леди, и я верю, что вы в силах верно судить о людях и поступках.

– Папа́, пожалуйста, – начала Энн, которой не терпелось скрыться с его глаз, пока она не сболтнула лишнего, – можно нам пойти к той молодой леди, а то она все плачет там, одна, и голос у нее такой жалобный.

– Да, – ответил Патрик, – конечно, идите. Кстати, она назвала мне свое имя: Матильда Френч.

– Мэтти! – Шарлотта сразу подошла к подруге, которая сидела на старом потертом диване, и слезы ручьями бежали по ее красному опухшему лицу. Подол ее платья был весь забрызган грязью, прическа наполовину рассыпалась, волосы упали на плечи. С ужасом Шарлотта увидела, что кружевной воротничок платья подруги разорван, и не просто разорван, но прямо-таки вырван из платья с куском шерстяной материи. – О, бедная моя девочка, скажи нам, что случилось.

Увидев три склонившихся над ней знакомых лица, Матильда не выдержала и разрыдалась вновь, да так, что несколько минут совсем не могла говорить. Шарлотта сразу поняла, почему и Патрик, и Табби отступились от нее: она была совершенно безутешна. Уткнувшись в плечо Шарлотты, она все плакала и плакала, пока Шарлотта не ощутила, как намокает ее платье.

– Тише, Мэтти, милая, – Энн встала перед плачущей женщиной на колени, – вот, возьми мой платок. Эмили, сходи на кухню и принеси бренди, который припасен у нас для рождественского пудинга. Может быть, он поможет ей прийти в себя.

– Он точно поможет мне, – пробормотала себе под нос Эмили, выходя из столовой в прихожую, где едва не подпрыгнула от испуга, столкнувшись с мистером Николсом, который маячил у дверей кабинета ее отца, не решаясь войти. Шарлотта, наблюдая их встречу поверх макушки Мэтти, недовольно морщилась, чувствуя, как утекают секунды.

– Мисс Эмили, – смущенно приветствовал он ее, демонстрируя свою воспитанность в тот самый момент, когда это совершенно никому не было нужно, раздраженно подумала Шарлотта.

– Мистер Николс. – Эмили наклонила голову и сделала попытку проскользнуть мимо, а он, стараясь не мешать, просчитался от волнения и шагнул не в сторону, а как раз навстречу Эмили. Та хотела его обойти, он снова заступил ей путь, и так повторялось трижды, пока терпение Эмили, которое и без того не было безграничным, не лопнуло окончательно.

– Господи боже мой, да уберетесь вы, наконец, с дороги или нет? – рявкнула Эмили и только что не столкнула его с пути.

– Ах, простите, мисс Эмили! – крикнул он ей вслед, но та даже не обернулась, врываясь в кухню, и Шарлотта почувствовала, что ничуть не оскорблена грубостью сестры, поскольку на свете не было человека, который интересовал бы ее меньше, чем мистер Николс, викарий отцовской церкви. Конечно, сойдись она с ним поближе, то, наверное, нашла бы и в нем то, на что даже не намекали его принужденные манеры, но ведь не пройдет и месяца, как он либо умрет, либо сопьется, так зачем тратить на него время?

Вернувшись с бутылкой бренди – несколько полегчавшей с тех пор, как попала ей в руки, отметила про себя Шарлотта, – Эмили закрыла дверь и привалилась к ней спиной, чтобы ни любопытная Табби, ни рассеянный отец не вошли в столовую и не подслушали то, о чем пойдет у них речь.

Хороший глоток дешевого бренди привел Мэтти в чувство, и она заговорила.

– Мне пришлось бежать в чем стояла, – сказала она Шарлотте. – Не теряя времени. Я даже к себе не забежала, не взяла ни одной своей вещи. Я боялась… боялась за свою жизнь.

Огонь, потрескивавший в камине, – его развела Энн, поскольку вечер выдался прохладным, – милые лица подруг и долготерпеливая Флосси, теплым комочком лежавшая у нее на коленях, успокоили Мэтти настолько, что ее голос зазвучал ровно, хотя и глуховато.

– Что он с тобой сделал? – тихо спросила Энн.

– Я была с мальчиками в саду, – начала Мэтти. – Утро было такое красивое, и я вывела Фрэнсиса на воздух, чтобы там учить с ним буквы, а малыша Арчи держала на руках. Я надеялась, что солнце и воздух смогут подлечить его крохотное разбитое сердечко. Фрэнсис был тих и задумчив, но после долгих уговоров все же сказал мне, что скучает по своим мамочкам, обеим, и очень боится потерять и меня. Я чуть… чуть не заплакала, но вовремя сказала себе, что я все делаю только для них, что моя главная цель – сберечь его с малышом и доставить обоих в безопасное место и что нельзя бросать дело на полпути, тем более теперь, когда они особенно во мне нуждаются. И тут я увидела его – мистера Честера, – он шел прямо к нам от дома.

– Папа пришел взглянуть на вас, – сказала я мальчикам и решила, что лучше нам оставаться там, где мы есть, и ждать, пока он подойдет. Расстояние между нами и домом было довольно большое, и чем ближе мистер Честер подходил к нам, тем яснее я видела, что он не просто идет, но почти марширует. Потом я разглядела, что его руки сжаты в кулаки, и наконец увидела выражение его лица. Он раскраснелся, гнев искажал его черты, а темные глаза с ненавистью глядели прямо на меня. И тут, сама не знаю почему, я поняла, что он хочет навредить мне. Я знала это не хуже, чем то, что небо голубое, а мое имя – Матильда Френч. Тогда я взяла Фрэнсиса за руку и вместе с детьми поспешила прочь с того места. Я надеялась, что мне удастся сделать круг и вернуться в дом через кухню, но куда там: ведя за руку малыша и держа в свободной руке младенца, мне нечего было и пытаться обогнать его. Он настиг нас в считаные секунды.