– Благодарю вас, миссис Уэстон. Мне просто надо…

– Сьюзан. Зовите меня Сьюзан, – попросила женщина, опуская бокалы в воду. – Когда вы называете мою фамилию, то лишний раз напоминаете мне об этом сукином сыне, который меня бросил.

Так как никто не предложил ей сесть, Стейси осталась стоять возле холодильника.

– Я только что из дома Джесси, – сообщила она.

– Вот и хорошо, – женщина даже не повернула головы.

– У меня такое впечатление, что семья Райан вас очень мало волнует, – заметила констебль, все еще пытаясь апеллировать к материнскому инстинкту миссис Уэстон.

– Мне эта семейка не по нраву, – ответила та.

– Но ваши дочери якобы были лучшими подругами…

– Якобы? – переспросила женщина, искоса взглянув на нее. – Эмма для Джесси была готова на все. Абсолютно на все. И это несмотря на то, что родители Джесси были против их дружбы с самого начала.

– То есть развести девочек им не удалось? – уточнила Стейси. – А Эмма хорошо понимает, насколько серьезные проблемы у Джесси со здоровьем?

– Конечно, понимает. Они знают друг друга вот уже много лет, а последние годы были лучшими подругами.

– То есть как мать вы понимаете, как должна чувствовать себя миссис Райан?

– Уверена, что она очень волнуется, а больше я ничего не могу сказать. Джесси направилась от нас к своему молодому человеку. И больше мы ее не видели. Точка.

– А Эмма знает, что завтра Джесси должна быть в больнице? Ей будут делать ангиограмму.

– Конечно. – Сьюзан сглотнула.

Стейси почувствовала, что ее метод не работает. Она все еще помнила, как миссис Райан рыдала у нее на груди так, как будто сердце ее вот-вот разорвется. И в то же время она не была уверена, что это произведет на Сьюзан Уэстон хоть какое-то впечатление, даже если она ей об этом расскажет.

– Наверное, вам бывает нелегко с Эммой? – спросила Стейси.

– Что вы имеете в виду? – Хозяйка дома остро взглянула на нее.

– У нее ведь уже были проблемы, не так ли? И не один раз, – заметила констебль.

– А у кого из подростков их нет? – Миссис Уэстон протянула руку за полотенцем.

– Три эпизода насильственных действий. Один – с нанесением вреда здоровью.

– За это она уже ответила, офицер. А теперь, если не возражаете…

– А Эмма сказала вам, что в воскресенье вечером у нее была стычка с Джесси? – поинтересовалась Стейси.

Рука Сьюзан замерла на стакане, который она вытирала.

– С-стычка?

– В самом конце дорожки, – пояснила констебль. – Когда они ушли из дома. Они заспорили, и Эмма ударила Джесси по лицу.

Сьюзан продолжала вытирать стакан, который был абсолютно сух.

– Все это подростковые штучки, – сказала она. – Среди друзей такое бывает.

– Но Эмма была последней, кто видел Джесси перед исчезновением, и в ее биографии уже есть случаи насилия. Сьюзан, я пытаюсь вытащить Эмму из беды, но, если вы не начнете мне помогать…

– И что вам от меня надо? – Женщина вытерла руки.

– Позвольте осмотреть комнату Эммы.

На лице Сьюзан появились сомнения.

– Если я запрошу ордер на обыск, то это выйдет из-под…

– Идите, – миссис Уэстон кивнула в сторону лестницы. – Первая комната по левой стороне. И постарайтесь не устраивать там бедлам. Знаю я вас, полицейских.

Стейси повернулась и направилась к лестнице. Она не соврала относительно ордера на обыск – просто не сказала, что у нее нет никаких шансов его получить.

Но она знала, что Эмма Уэстон что-то прячет, и хотела выяснить, что именно.

– Не уверен, что Вуди согласится с тем, что Холлитри лежит как раз на пути в участок, – заметил Брайант, когда они остановились возле мусорных ящиков, заваленных тройным слоем черных мешков с мусором.

– Я уже рассказала тебе, что мне сказал Пенн, и ты прекрасно знаешь, что для ордера на обыск у нас ничего нет. Поэтому надо использовать элемент неожиданности.

– Командир, меньше получаса назад ты лежала на спине в бессознательном состоянии, в самом центре заросшей травой лужайки. Мы могли бы послать патрульных…

– Это должны сделать мы сами, Брайант. А теперь – вон из машины, – и Ким захлопнула за собой пассажирскую дверь.

После поездки на машине ее нога вновь одеревенела, но, сделав пару шагов, инспектор стала осторожно переносить на нее свой вес.

– И перестань так волноваться, черт побери, – сказала она, когда сержант постучал в дверь. Его взгляды исподлобья начинали ее бесить.

* * *

– Мистер Манчини, мы можем войти? – спросила Ким, оставляя позади главу дома.

Она прошла в гостиную, где сидел Джованни, с влажными волосами и полотенцем, обернутым вокруг пояса. Он копался в своем мобильнике.

Увидев Ким, молодой человек встал, ища глазами отца.

– Прошу прощения за это вторжение, – сказала инспектор, когда вся семья оказалась в сборе. – Но мы хотели бы, чтобы вы проехали с нами в участок и ответили на пару вопросов, мистер Манчини. – С этими словами она повернулась к младшему Манчини и заглянула за диван. – И не забудьте захватить с собой ваши кроссовки «Рибок».

Обескураженная, Стейси опустилась на кровать. Она посмотрела везде, где только было можно: в шкафах и комодах, под и на, за и перед, перевернула все ящики и обыскала каждый уголок. И гордиться ей сейчас было нечем.

Она копалась в вещах пятнадцатилетней девочки, ничего ей об этом не сказав и не получив у нее разрешения. И ничего не нашла. Стейси тяжело вздохнула и попыталась представить себе, что происходило здесь, на кровати Эммы, в ту ночь, до того как они начали ссориться. Как они разговаривали, шептались, возились с лэптопом, смотрели телевизор, слушали музыку, обсуждали косметику и мальчиков…

«А какую музыку они слушали?» – подумала констебль, глядя на музыкальный центр, стоящий за туалетным столиком. Большинство детей используют свои телефоны с наушниками или небольшие портативные колонки, а не высокие неуклюжие «гробы», занимающие в комнате лишнее место.

Стейси нахмурилась, встала и подошла к столику.

Действительно, почему эти громадные колонки занимают столь драгоценное место в комнате, когда вещи хозяйки вываливаются из небольшого шкафа на стоящий рядом стул?

Констебль осмотрела колонки. Одна была покрыта тонким слоем пыли, на другой пыли не было.

Подняв ту, что была в пыли, она поставила ее на место. Потом подняла чистую – и мгновенно заметила разницу в весе.