— Я хотел, чтобы он вернул мне коллекцию.

— Как?! Обратно в музей?!

— Нет. Лично мне.

— Зачем?! Ты решил ее самостоятельно продавать?!

Гена придвинулся и стал рядом с Олегом Петровичем. Он большеничего не жевал, пил кофе из маленькой кофейной чашечки, и было странно, что онне раздавил ее своей ручищей.

— Нет. На… наверное, за мной следили. Когда старик отдал мнеденьги, у меня их… — Он сглотнул. Говорить было стыдно. — …отобрали.

— Кто отобрал, парень? — Это Гена проявил интерес.

Проявить-то он проявил, а потом опять стал сосредоточенноприхлебывать из чашки как ни в чем не бывало.

Конечно, им не было и не могло быть до него никакого дела!

— Сначала позвонили. Сказали, чтоб я деньги отдал. Ну, я,конечно, стал говорить, что понятия не имею, о чем они говорят, и нет у меняникаких денег, а они сказали, что .. в общем, что убьют, если я им не принесуих долю.

— Какую долю?

— Я тоже поначалу не понял, какую долю, а они мне сказали,что это территория какого-то Хорька или Совка, и на ней скупкой и продажейкраденого занимается только пара надежных людей, и всяких гастролеров вродеменя они здесь видеть не желают, и я должен им, ну, что-то вроде доли. Да, долив общак. Короче, забрали они пятерку, сказали, чтобы я еще десятку им принес, итогда они от меня отстанут. Мол, это самый божеский процент. Остальное,говорят, можешь себе забрать, а у меня-то и была всего пятерка!

— Постой, парень, ученая твоя голова, — сказал Гена иаккуратно пристроил свою чашечку на стойку, — постой, не части! А кто звонилтебе? Когда? Как назвался?

— Назвался Владом, сказал, чтобы я деньги гнал, которые наих территории намылил. Нечестным путем намылил, а делиться не хочу. Звонилипервый раз дня… три назад, а потом стали уже без конца звонить. Сказали, илиденьги, или тащи ворованное, мы надежным людям продадим, а тебя в долю возьмем.А не принесешь, так мы тебя… того…

Олег переглянулся с Геной. Виктория слушала рассказвосторженно, а Федор все никак не мог понять, из-за чего ее восторг. Емуказалось, что, если его сию секунду пристрелить, как собаку, — вот это будетправильно!

— Денег, то есть еще десяти штук, у тебя не было.

— Не было.

— И ты решил забрать коллекцию. Ну, чтобы отдать Хорьку,Совку и… как его, последнего?..

— Влад, — подсказал Гена.

— …да, и Владу. Ты отдаешь им коллекцию, они берут тебя вдолю и впаривают ее своим людям. А пятерку, полученную у Василия Дмитриевича,ты им уже отдал. Замечательно!

— А что мне было делать?! Хорошо вам говорить! У вас вон…охрана! И этот в подъезде стоит!.. И шлагбаум, и машина! А мне как?!

— А тебе головой надо соображать! Если ты не врешь, конечно!

— Олег! — опять укоризненно воскликнула Виктория.

— Да не врет он, Олег Петрович, — пробурчал Гена, и Олегпосмотрел на него. Гена взгляда не отвел. — Скорее всего, не врет.

— Вот именно, что скорее всего. — Хозяин дома бросил своювилку, поднялся и достал из резного шкафа маленькую чашечку и маленькийстранный, похоже, чугунный чайничек. И еще какие-то то ли листья, то ли цветы встеклянной банке. — Только Василия Дмитриевича убили, а так, может, и не врет!

Он поколдовал над банкой, понюхал цветы или листья. Должнобыть, пахли они очень хорошо, потому что от удовольствия он даже глаза прикрыл.

— Ну, рассказывай дальше, парень.

— Я сначала хотел попросить денег у… ну, в общем, у одногочеловека, десять тысяч, чтобы им отдать.

— У тебя богатые знакомые, — заметил Олег Петрович.

— А потом решил не просить, потому что он все равно бы недал.

— Я бы тоже не дал, — заметил Олег Петрович.

— И тогда я попросил его помочь мне вернуть коллекцию. А онсказал, чтобы… я шел к черту.

— Я бы тоже так сказал, — заметил Олег Петрович.

Федор застонал, поднялся со стула, оперся руками о стойку,наклонился вперед и несколько раз с силой стукнулся головой о столешницу. Генанаблюдал за ним с интересом, а Виктория с ужасом. Федор — когда бился — все жекраем глаза следил за их лицами.

— Что мне было делать?! — Это он крикнул, повернувшись кОлегу, который все возился со своими цветами и чайниками. — Что?!

Гена моментально оказался рядом и загородил Олега Петровичасобой.

— Полегче, парень!

Олег Петрович глянул, фыркнул и продолжал возиться.

— Вы не понимаете! Вы никогда меня не поймете! Вы знаете,как живут люди на девять тысяч рублей в месяц?! Да еще премия три пятьсот?!Девять мать получает, за стаж, а у меня семь восемьсот тридцать три, и ещесемьдесят копеек до кучи! Знаете?! Мать сапоги раз в пять лет покупает! И этовсе бред, что можно работу найти за деньги, нету такой работы, никто меня нанее не возьмет! Опыт нужен, а где мне взять опыт, если меня никуда не берут?!Средство для похудания в метро продавать я не могу!! Ну, не могу!! И куда мнекидаться?! Связей нет, кто возьмет меня на доходное место?!

— Доходное место, — пробормотал Олег Петрович, —Островского, значит, мы читали, про доходные места осведомлены.

— Да! — страстно крикнул Федор. — Да!! Это о-оченьнедостойно, о-очень, но что мне делать?!

— Если ты спрашиваешь у меня, то тебе нужно перестать битьсяголовой о стол, — холодно сказал Олег Петрович.

— Я думал, мне отец поможет. Ну, как-нибудь! Конечно, этомалодушно, это безответственно, но мне не на кого больше надеяться! — Онперевел дыхание и снова заорал: — Да знаю, знаю я, что надеяться нужно толькона себя, вот я и понадеялся, черт!.. И старика из-за меня убили, и матьгрозятся убить, и еще… Светку! И все из-за меня!

— Кто такая Светка?

Федор вдруг остановился и хлопнул глазами. Потому что никакне мог вспомнить, кто такая эта Светка.

— А?.. А… это моя… — Почему-то у него никак не получалосьвыговорить «подруга», особенно в присутствии Виктории, это будто обрывало всенити, приковывало цепями, хотя при чем тут Виктория?! Ну, совсем ни при чем! —Это одна моя… знакомая.

— Ты денег хотел у отца попросить?

— Да, — совсем обессилев, сказал Федор.

— Он богатый человек?

— Он давно с нами не живет.

— Я тебя спросил не об этом.

— Да, богатый.

— И именно его ты просил, чтобы он помог вернуть коллекцию?!То есть отобрать у Василия Дмитриевича и отдать тебе?