Оба библиотекаря замерли, трепеща, а я сунул мешок в просторную седельную сумку, Альбрехт вздохнул, когда я поднялся в седло.

– Что, – спросил я, – герцог?

Он сказал рассерженно:

– Не люблю, когда вы на этом чудище!.. Нет, его самого люблю, кто бы не полюбил такую милую лошадку, но за нею никто из свиты не успевает!

– Герцог, – ответил я со смехом, – универ не на другом конце империи, а в двух кварталах отсюда!

– Многое может случиться, – напомнил он, – на пути ложки от тарелки до рта. Вас не жалко, мой лорд, вы уже давно заработали место на виселице и самый большой котел в аду, но такое великое дело без вас вдруг да рухнет?

– Хороший вы человек, – сказал я, – о деле радеете. Все верно, главное – наше общее дело, а людишек еще бабы нарожают.

Он посмотрел свысока, а я поднялся в седло и красиво вскинул руку в прощании.

Бобик ринулся вперед, часто оглядываясь и стараясь угадать, куда я изволю в городе, но, к его разочарованию, мимо промелькнуло не больше двух домов, крупных и роскошных, а дальше за обширной площадью поднялась мрачная громада зданий непонятного назначения, теперь отданная под университет.

Арбогастр красиво и гордо понес меня к воротам. Я не удивился, увидев их открытыми, нужно быть мастером, чтобы у студентов найти что-то достойное кражи.

По ту сторону ворот вдоль забора целый лес из зеленых растений, сейчас обильно покрытых пылью, широкий и заброшенный с виду двор, а там три старинных приземистых здания, вместительных, но как-то не видно, чтобы их обжили в полном объеме.

За мной с грохотом копыт во двор вломились телохранители, обогнали, ворвались в здание. Я удивился, как это они ухитрились, хотя я, конечно, не спешил, но ребята быстрые, успевают прочитывать мои желания.

Местный народ разбежался в ужасе, а через минуту из центрального входа выскочил один из норбертовцев, с порога помахал рукой.

– Чисто, сэр Ричард!

Покидая седло, я шепнул Зайчику:

– Ничего здесь не разноси. Вернемся – получишь вкусности.

Он фыркнул, то ли одобряя, то ли выражая неудовольствие, что он будет ждать, а это черное и противной, именуемое Псом, пойдет со мной.

Я заверил:

– Нет-нет, Зайчик, ему тоже лучше побегать здесь на солнышке, чем в затхлых помещениях, где много пыли и пауков. Бобик, гуляй!.. Сэр Чекард, покажите, что отыскали…

Чекард, один из младших командиров Норберта, оставленный охранять и беречь верховного лорда, уже соскочил на землю, разведчики подают ему известные только их племени знаки.

Чекард посмотрел сперва на них, повернулся ко мне.

– Сперва в это здание. Хотя и остальные два мало чем отличаются. Но здесь их… главные.

Навстречу нам торопливо вышли с дюжину одетых в длинные хламиды, что-то похожее на мантии магов, все старые и очень старые, головы не покрыты, а когда мы слезли с коней и двинулись в их сторону, там все опустились на колени.

Хламиды, как я все-таки заметил, хоть и чистые, но протертые, кое-где заштопанные, а у одного даже с латкой, хоть и замаскированной достаточно искусно, так что эти хламиды точно от слова «хлам».

Наука всегда получала мало инвестиций, сказал внутренний голос, так что не хрюкай, здесь энтузиасты, что меняют мир, прозябая в нищете и бедности.

Чекард сказал презрительно:

– Смирение выказывают?

Я ускорил шаг, велел сердитым голосом:

– Это что еще за?.. Наука, если вы наука, не должна ни перед кем преклонять колени!..

Чекард жестами поднимал стариков, они вставали, опираясь на посохи, кому-то пришлось помочь, а ко мне смиренно обратился высокий худой мужчина с длинными седыми волосами и седой бородкой, впрочем, аккуратно подстриженной:

– Ваше величество, властелин Багровой…

– Это опустим, – сказал я в нетерпении. – Ведите в аудиторию, рассказывайте. Мне кажется, я впустую потратил время. Вы декан?

Он сказал покорно:

– Ректор Такер Дохерли, ваша Багровость… Прошу вас…

Он хотел было, судя по его неуверенным суетливым движениям, сказать «следуйте за мной» и пойти, указывая путь, но это же пойти впереди даже больше чем короля, что недопустимо, но, с другой стороны…

И он семенил сбоку, дипломатически отстав на полшага. Так прошли коротким пыльным коридором, достаточно темным, что так не похоже на местные здания, пропитанные солнцем, за нами как овцы идут остальные, только что не блеют, головы у всех виновато опущены, словно все гранты пропили, а отчитываться нечем. Из-за первой же двери доносятся голоса, ректор по моему нетерпеливому жесту отворил, помещение огромное и выглядит заброшенным, студентов около десятка, расположились на лавках, а преподаватель, как я понимаю, за столом, рассказывает им нечто скучное, судя по лицам студентов, которым от десяти до сорока, если не больше, лет.

– Что преподаете? – поинтересовался я.

Преподаватель вскочил и опустился на колени, а ректор ответил торопливо:

– Основы магии, ваше Звездное Могущество.

– Ах да, – сказал разочарованно, покосился на лица свиты ректора, все смотрят покорно и смиренно, только у одного лохматого с бледным угловатым лицом дернулась щека. – Конечно, это важно… Это важно?

Ректор ответил почтительно:

– Ваша Мощь, мир держится на магии.

Я кивнул, взглянул на его свиту, но все уронили взгляды.

– Ладно, показывайте дальше.

Преподаватель так и остался на коленях, когда мы вышли в коридор. Надеюсь, не простоит так до конца жизни.

Ректор подвел к следующей двери, по моему кивку отворил. В этом помещении народу еще меньше, а преподаватель ходит между рядами, что-то объясняя.

– А здесь что?

– Магия в строительном деле, ваша Громовержность…

Я махнул рукой, зря приехали, в третьей аудитории преподают магию в сельском хозяйстве, в четвертом – магию в искусстве.

Так дошли до последней двери, ректор, все больше горбясь, распахнул передо мной дверь и сразу испуганными жестами показал, что никаких коленопреклонений, этот вот властелин от их вида почему-то раздражается.

– А здесь?

– Магия в устройстве мира…

На стене висит большое полотно плотной бумаги или пергамента. Я издали рассмотрел красочный рисунок гигантской черепахи, на спине плоская земля с деревьями, реками и крошечными городами. Черепаха, как водится, плывет по морю. Или бескрайнему океану.

– Здорово, – сказал я с сарказмом. – Это как раз то, что так важно. И чему надо учить молодое поколение. Тогда у него точно не будет будущего.