На отдельном столике расположилась огромная толстая книга, раскрыта посредине, от нее идет тихий голубой свет. Длинное гусиное перо само по себе быстро-быстро выводит странные письмена, а когда подходит к концу страницы, та с легким приятным шелестом переворачивается на другую сторону.

Я уже видел такие книги, почти все раскрыты примерно на середке, и сколько бы страниц ни перекладывалось, разницы незаметно. Наверное, страницы в один атом, потому в подобных книгах их много миллионов, если не миллиардов.

Правда, говорят, есть книги, в которых страницы уже подошли к концу. А когда будет закончена последняя, то ли Конец Света, то ли что-то еще страшнее.

Я буркнул:

– Если бы писала, что будет, я бы да, а так кому нужно то, что свершилось?.. Хотя таких дураков много, их называют историками, есть такая вымирающая, но уютная профессия…

Он, чуть задержавшись, догнал у выхода в центральный зал. Вдоль стен в жадно-трусливых позах затаились придворные, две женщины быстро выдвинулись вперед и присели в жеманном приветствии.

Я кивнул, Альбрехт скользнул по ним равнодушно-внимательным взглядом.

– Мой лорд, – сказал он с чувством, – как давно не видывал ваш молот в работе!

– Да, – поддакнул я. – Три дня уже!.. Или пять?..

Он шире раскрыл глаза, потом кивнул.

– Что это я в самом деле… Но столько событий, битва с филигонами будто в другой жизни… Подумать только, всего пять дней тому ворвались в Маркус и спасли мир! Даже не верится.

– То ли еще будет, – сказал я зловеще. – Мы в самом сердце царства Зла!

Он посмотрел на меня искоса и с сомнением на лице.

– Правда? Издали да, а когда вот здесь, то как-то… терпимо.

– Настоящее Зло, – пояснил я, – всегда рядится под уют и покой. И под свободу нравов с ее такой сладкой раскрепощенностью… И доступностью женщин.

Он сказал предостерегающе:

– Но-но!.. Думаю, даже инквизиция за доступных и теплых женщин.

– И мягких, – согласился я. – С вот такими… Эх, дорогой друг, вот так нас и берут голыми ногами!.. Оставайтесь здесь пока за меня, а я съезжу в тот университет.

Он взглянул с сомнением.

– А это важно?

– Как знать, – ответил я. – Но знания – сила, как сказал мудрый сэр Френсис.

Когда шли через холл, он кивнул на двух лакеев в длинных ливреях императорских цветов.

– Эти пришли сегодня.

– Не доверяете, сэр Альбрехт?

Он ответил уклончиво:

– Я мало кому доверяю… полностью. Но мы спасли и здешних! Они страшатся выражать свой восторг слишком явно, мы для них грозные и загадочные. Здесь давно не видели, как я понимаю, людей в железе. Потому приходят во дворец на цыпочках и… всем видом показывают, что готовы служить. А ваш лорд-канцлер умело отбирает наиболее… адекватных.

– Как он?

– Горд и счастлив.

– А в работе?

– Старается, – ответил он снова с неопределенностью. – Я же не слежу за каждым его шагом, хотя вообще-то замечаю.

Из холла перед нами распахнули массивные двери, Альбрехт знаком велел страже оставить открытыми. Во двор вкатила очередная карета, изысканная настолько, что даже мне понятно, за дизайном стоят несколько сотен, если не тысяч лет доработок, все вытютюлено до мелочей, красота и удобства на марше.

Лакеи подставили скамеечку, и когда дверь распахнулась, помогли выйти и встать, не пошатываясь, на каменные плиты двора солидному вельможе с громадным брюхом.

Следом легко и грациозно спустилась женщина, еще молодая, красивая и явно следящая за своим нарядом и внешностью, в отличие от мужа.

Альбрехт сказал с иронией:

– Богатство и влияние мужчины здесь определяется по женщине, что с ним рядом…

– Так было, – согласился я, – так есть и так пребудет вовеки. Пока, конечно, остаемся самецами.

Альбрехт сказал тихо:

– Не могу это пока объяснить, но уже двое местных сегодня появились при дворе в панцирях.

– Беспокоит? – спросил я.

Он ответил с неопределенностью:

– Да как-то непонятно… Необходимости нет, а панцири здесь никто не носит.

Я подумал, он смотрит в ожидании мудрого ответа, и развел руками.

– Возможно, это некий сигнал нам. Возможно, хотят понравиться. Но возможно, и нечто более значительное…

– Что?

– Доспехи могут войти в моду, – сказал я. – Конечно, в облегченном варианте, окультуренном, осовремененном…

Он подумал, сказал с некоторым облегчением:

– Носят же парики…

– Вот-вот. Парики те же шлемы, тоже прикрывают головы. Но уже не от ударов, а прячут лысины.

В сторонке от главного входа, куда уходит тенистая аллея, виден массивный фонтан в три моих роста, в центре на пьедестале блещущая золотом фигура мужчины с бородой и, чудо, книгой в руке, а не мечом.

Пьедестал окружен тремя нисходящими и все расширяющимися кольцами бассейнов, а за стенкой последнего, прямо в воде, расположились с раскрытыми широкими ртами массивные зеленые жабы, каждая в половину моего роста.

Из пасти каждой хлещет вода, наполняя последний уровень бассейна, уже широкий, окаймленный только бортиком дорожки для прогулок.

– Жабы, – сказал Альбрехт, поймав мой взгляд, – самые любимые Небесами. Стоит им заквакать, выпрашивая дождичек, небеса сразу же дают просимое… Так что с Севером есть нечто общее.

– Общие предания, – согласился я. – Но, может быть, и привнесенное с Севера. Я сам знаю одного энтузиаста, что добрался сюда своим ходом…

Он спросил заинтересованно:

– Он в столице?

– Дальше побережья не пошел, – ответил я, – хотя мог бы.

За спиной послышался торопливый вскрик:

– Ваша Небесность!..

Нас догоняют двое, один Главный Библиотекарь Империи, второй, судя по его виду, тоже библиотекарь, в руках тщательно завернутый мешок, еще и перевязанный лентой.

– Ваше Звездное Могущество, – проговорил Главный, он так сильно щурился от солнечного света, словно не видел его с рождения, – вот… как вы и велели…

– То, что чудики заказывали? – переспросил я.

– Да, – ответил он упавшим голосом. – Только это очень древние и ценные книги! С ними надо поосторожнее…

– Я их предупрежу, – пообещал я. – Зайчик, Бобик, ко мне!

По лицу Главного Библиотекаря видно, что предупреждение относится ко мне, а не к чудикам, но лишь молча отпрыгнул, с грохотом копыт примчался громадный черный конь с развевающейся косматой гривой и роскошным хвостом, рядом с ним словно из ниоткуда возник огромный ужасающий пес.