Алексей снова побрел по болоту, тыкая перед собой жердиной. В какой-то миг отметил, что лезет на покатый склон, а растительность вокруг него обретает нормальный «человеческий» облик. Прощай, болото! Через минут десять он уже двигался по светлому сосняку, напоенному гамом проснувшихся птиц. «Где-то впереди дорога на Озерск, – кольнула неприятная мысль. – Уйдут, сволочи, и Риту убьют!» Но он не терял бдительность. Иногда слышал голоса, подмечал следы – здесь прошли люди. Не было времени изучать их характер. Остановился Алексей только в низине. Здесь была примята трава, валялся сдавленный лапник. Десяток окурков, никаких следов трапезы. Так вот где вы, свиньи, ночевали… Он ускорился, приготовил автомат. За деревьями голубел просвет. Они тут, рядом…

Прогремел пистолетный выстрел. Алексей встал, прижавшись к сосне. Голова закружилась, желчь поднялась к горлу. Что же он почувствовал? Нет, только не это!

Ужас застилал рассудок. Он помчался, как спринтер, вылетел на опушку. Но лес на этом не закончился. Впереди шириной метров в пятьдесят простирались каменные плиты – какое-то неразумное творение природы, зачем они здесь? За камнями журчал ручей, за ним – открытое пространство, светлый березняк, в котором мелькали какие-то люди…

За березняком что-то гудело. Там пролегало шоссе на Озерск, и по нему шла тяжелая грузовая машина! Сердце билось, как индейский барабан. Он ринулся вперед, начал перепрыгивать с камня на камень. Только не оступиться… Спрыгнул с последней глыбы, бросился к ручью. И чуть удар не хватил! Качнулся. У журчащего источника лицом в разноцветные камешки лежала женщина! Она скорчилась в позе зародыша, не шевелилась. Как не узнать эту старую мамину кофту, превращенную в лохмотья, отцовские джинсы тех времен, когда еще никаких джинсов в стране не было! Алексей закричал от отчаяния, кинулся к ней. Перевернул. Рита судорожно подрагивала, сглатывала. Дрожали ресницы. Все ее лицо пестрело царапинами и синяками. Красное пятно расплывалось между плечом и тем местом, где находилось сердце. Хоть не в сердце попали, боже… Она открыла глаза. В них теснились боль и туман. Он обнял ее, прижал к себе.

– Лешенька, это ты… – прошептала Рита. – Я знала, что ты рядом, но ты никак не мог нас догнать…

Алексей порвал на ней одежду, а на себе – майку, попробовал обмотать – получилось на раз.

– Все в порядке, девочка… вот так держи, не отпускай, надо кровь остановить… – Он сильно волновался, хрипел. – Ты как себя чувствуешь?

– Странный вопрос… – попыталась улыбнуться Рита. – Для покойницы – вроде неплохо…

– Ты не покойница… а очень даже наоборот… Ранение не смертельное… Кто в тебя выстрелил?

– Белецкий… это он… Смеялся, что рядом дорога, теперь они и без меня справятся…

– Полежи здесь, не шевелись, эту штуку от раны не отпускай. – Алексей осторожно пристроил ее голову на камни. – Не вздумай засыпать, а то не проснешься. Я скоро вернусь, разберусь с бандой, вызову помощь и вернусь…

– Поспеши, Леша, а то они уйдут… Знаешь… я, кажется, передумала умирать… В другой раз… Не волнуйся, все в порядке со мной, я знаю, для чего жить… Только будь осторожнее. У Белецкого пистолет, у Халилова тоже, но мало патронов… Жданов свой в болоте утопил и сам искупался…

Он не дослушал. Откуда только силы взялись? Он несся, как горная лань. Перемахнул ручей, бросился по траве к лесу. Влетел в разреженный березняк и помчался по нему двухметровыми прыжками. Впереди опять низина, стена кустарника, за которой проступала лесополоса, отгораживающая трассу. Эти твари еще не добрались до кустов, ковыляли, как инвалиды последней категории! Желчь теснилась в горле, он вскинул автомат, выпустил длинную очередь. Эх, велико расстояние… Преступники разбежались, как муравьи, а он продолжал бежать, стреляя на ходу с такой щедростью, словно нес на себе тактический жилет, набитый боеприпасами. Споткнулся Жданов, рухнул носом в траву, а когда поднялся, снова обо что-то споткнулся и снова упал. Остальные мелькали за деревьями. Белецкий свернул с тропы, спрятался за березой, стал с перепугу палить. Такое ощущение, что палил в Жданова – пули пахали землю вокруг борова, ни одна не попала! Алексей ответил тем же – рассыпал очередь. У обоих кончились патроны, да и черт с ними! Он отбросил автомат. Белецкий пустился наутек, запутался в корнях, покатился, оглашая лес воплями страха. Жданов норовил подняться, бледный, как могильная крыса, зубы выбивали чечетку. Алексей повалил его обратно прямым ударом в челюсть, а когда тот рухнул, опустился на колени и стал добивать безжалостными ударами по лицу. Примерно на пятом ударе «предприниматель» лишился чувств, а он все продолжал его лупцевать. Затем побежал дальше, догнал Белецкого и пнул ногой прямой в живот. Тот взмахнул руками, повалился навзничь. Эх, многое бы отдал сейчас Алексей за право совершить одно безнаказанное убийство в жизни! Некогда – рухнул на колени, ударил по горлу ребром ладони. Удар проверенный, на час хватит…

Халилов тоже далеко не ушел. Потерял очки, несколько раз падал. Физиономия черная, грязный, оборванный. Его колотило от страха, он стрелял почти вслепую. Алексей качался маятником, увертываясь от пуль. Пора бы им кончиться… Кончились! Халилов возмущенно вскрикнул и пустился наутек. Он неплохо бегал, пролетел мимо последних деревьев, выбежал на поляну, но Алексей настиг его. Халилов обернулся, оценивая дистанцию, и вдруг, испустив вопль, развернулся в прыжке. Алексей притормозил от неожиданности. Бывший вице-спикер тяжело дышал, шел на него, держа выкидной нож нижним хватом. Решительно шел, сверкая подслеповатыми глазами.

– Ну, все, хренов выскочка, ты меня достал… – утробно урчал бывший депутат, будущий «почетный» зэк. – Теперь ты меня на полном серьезе достал…

Алексей вздохнул и выстрелил дуплетом из охотничьей берданки! Дробью по заднице! Халилов аж подлетел. Выронил нож, завизжал благим матом, повалился на живот и начал вертеться, как электрическая мельница!

Раздвинулись кусты, и на поляну вышли Борька Черкасов и сосед Виктор Павлович Маслов. Последний держал на плече берданку (она уже становилась знаменитой), из ствола которой вился сизый дымок. Оба как-то застенчиво улыбались. Одеты были по теме – непромокаемые накидки, болотные сапоги.

– Я требую адвоката! – завизжал Халилов. – Это произвол!

Виктор Павлович скинул с плеча берданку, двинул стволом по макушке – словно по шарику ударил клюшкой для гольфа. Халилов дернулся и лишился чувств.

– Ну и правильно, – устало улыбнулся Алексей. – Плюс в карму, Палыч.

– Чего? – не понял сосед.

– Да ничего, забей!

Мужчины обнялись.

– Вот и опять поучаствовали, – заулыбался Черкасов. – Вроде мелочь, а в самый ответственный момент. Хотя ты и сам бы, конечно, справился.

– Смотрю на вас, мужики, – признался Алексей, – и нарадоваться не могу. И чего я в вас такой влюбленный? А главное, снова дробью по заднице. Ты постоянен, Палыч.

– Он прямо островок стабильности, – согласился Борька. – Тут трасса рядом, там машина. Ты пропал вчера утром при странных обстоятельствах, мы с Палычем карту местности изучили вдоль и поперек, решили, что ты где-то здесь объявишься. С вечера, кстати, курсируем, еще не спали толком. Менты тебя тоже ищут, и преступников твоих ищут, ты уж не держи на них зла – у них своеобразные представления о поисково-спасательных операциях. Работают, как могут. На вертолете хотели вас искать, но нашли единственную «вертушку» на весь район, и та сломалась…