ребенку. Гнев, сродни тому, который Вика испытала в тот день на площади, когда узнала, как Дезир проклял Кристиана. И девушка не стала в этот раз противиться своему чувству и своей магии.

Она решительно дернула рукав на раненой руке девочки. Малышка только жалобно пискнула. Хозяйка посмотрела на свои пальцы, по которым уже бежала сила, искрами, лиловыми и зелеными. Как и тогда с художником, Вика направила свою магию на рану ребенка, так же она стирала с детской ручки кровавый след. Пришел восторг от своей власти, пришло четкое понимание, что она делает. Она чувствовала, как сходятся под ее прикосновением неровные края раны, как останавливается кровь, сращиваются сосуды, ткани и кожа. Она проводила пальцем по ране девочки, стирая ее, исправляя, залечивая.

Всего несколько коротких мгновений. И пришло чувство удовлетворения. Она смогла хоть что-то исправить. Но гнев не прошел. Вика поднялась на ноги, подхватила ребенка, собиралась шагнуть дальше в подворотню, когда увидела, как к ней обратно идет Драйн. Последний из Линдомов нес на руках женщину.

— Мама… — снова заплакала малышка.

— Так нет ничего, — коротко и угрюмо сообщил Хозяин. — На них напали. Дом разгромлен. Зачем-то подожгли, хотя там камень. У нее сильная рана на голове.

— Нам нужен Ричи, — решила Вика. — Идем на площадь.

Они спешили обратно. Уже на углу, к ним присоединился Инген, а с ним и Ван, а заодно и еще пара мужчин, кого Хозяйка видела раньше на полигоне. Все горожане были вооружены. Трактирщик тащил с собой вилы, оба новобранца с тренировок прихватили дубинки.

— На них напали ночью, — коротко рассказывал управляющий. — Они не первые.

— Сколько всего людей пострадало? — Вика старалась держаться, старалась пока еще контролировать свой гнев.

— Всего около десятка за неделю, — Инген тоже явно был зол.

И Вика понимала, что дело не в их эмоциональной связи, управляющего так же приводит в ярость это дело.

У входа в Ратушу уже стояло два автомобиля. Ольгерд успел сообщить новости Ингрид, и сестра Ингена привезла с собой старого воина, Андреса и еще пару воинов.

На площади появился народ. Они стояли странно, будто разделенные на две группировки. Одна часть толпы выглядела испуганной и недоверчивой. Другая часть, меньшая, напоминала небольшой, но хорошо подготовленный отряд.

— Ричи, нужна помощь срочно, — распорядилась Вика, только заметив брата.

Он выглядел тоже испуганным и насупленным. И еще больше неуверенным в себе, чем обычно. Но после слов сестры тут же кинулся вперед.

— Положи ее прямо здесь, — велел он Драйну. — Кто-нибудь, поддержите ей голову!

По пальцам Ричи уже струилась его магия, изумрудно-зеленая, насыщенная, исцеляющая.

В толпе послышался ропот, люди колыхнулись вперед, будто хотели помешать, но так и не решились. Вика прошла ближе к толпе, усадила ребенка на заднее сиденье автомобиля Ингена. А потом повернулась к горожанам.

— Почему? — задала она короткий и злой вопрос.

Пояснять его смысла не было. И так все очевидно. Люди снова зароптали, стали переглядываться, чуть отодвинулись от Хозяйки. Девушка видела на их лицах страх и кое-что еще. Возмущение и злость. Она перевела взгляд на другую группу. Там было всего около дюжины людей. Все довольно молодые, большей частью, мужчины. И на их лицах была написана холодная решимость.

— Вика… — к ней подступил Ван, встал в паре шагов, как-то так между Хозяйкой и толпой, оперся на рукоять вил. — Ну… Это наше городское дело.

— Это мой город! — сорвалась на крик девушка. — И это мое дело!

— Оно, конечно, да, — немного нервно согласился трактирщик. — Но ты там, на тренировках. Тоже дела. И мы…

— И вы не справились! — прервала его Хозяйка. — И не должны были справляться. Неужели кто-то смеет думать, что я прощу тех, кто нападает на женщин и детей!

— А что? — вдруг выкрикнул кто-то из большой толпы. — Раньше же Хозяев не волновали дела города!

Вика тут же повернулась на звук. Ее глаза угрожающе сузились.

— Кого не волновало? Дезира? — уточнила она.

Люди закивали. Страх на их лицах все больше уступал место возмущению.

— Он был трусливым ублюдком, — сообщила холодно Хозяйка. — И вы все это знали. А теперь вперед. Давайте! Попробуйте сказать, что я его дочь, и я такая же! Наверное, поэтому я без отдыха устраиваю эти чертовы тренировки, чтобы те, кто хочет выжить имели на это чуть больше шансов! Потому мой брат лечит любую царапину каждому, кто встретится ему на пути! Потому я ломаю голову нам тем, как открыть проклятую Ратушу! Посмейте сказать мне это в лицо!

Люди молчали. Упрямо. Никто на этот раз не уступил.

— Но, миледи! — голос раздался с другой стороны.

Уверенный, спокойный. Вика снова развернулась. От второй группы отделился человек. Молодой мужчина, ровесник Ингена. Довольно подтянутый, рослый. Он без страха шагнул вперед.

— Мне не важно, какие Хозяева, — сказал он. — Но то, что вас так возмущает, сделали ваши люди.

Девушка уставилась на него в изумлении.

— Мои люди сейчас стоят рядом со мной, — отозвалась она. — К несчастью, их намного меньше, чем остальных. Но кто, по-вашему, из них это сделал? Инген? Ольгерд? Андрес? Воины из Крепости? Или те, кто ходит учиться сражаться? Кого из них вы можете обвинить?

— Я не вправе раздавать такие обвинения, — признал незнакомец. — Но каждый, чей дом ограбили, кого избили, скажет вам, что ему мстили за нелюбовь к Хозяевам.

— Это бред! — Инген, стоящий за плечом Вики, не выдержав, шагнул вперед. — Даиль? Зачем нам это? Зачем Хозяйке грабить горожан?

— Страх и смирение, — пожал плечами незнакомец. — Разве когда-то было иначе?

— Было, — твердо возразила Хозяйка. — До моего отца здесь жил другой Линдом. И многие еще помнят его. Разве хоть раз Амаль делал нечто такое?

И снова ропот толпы. На этот раз уже немного иной. Люди начинали вспоминать. А еще — думать. Даиль тоже чуть склонил голову, признавая ее правоту.

— Нет, Амаль был другим, — честно вслух согласился он.

— Уже хлеб, — почему-то его ответ несколько охладил гнев Вики. — Если вы единственный, кто может признавать что-то честно, то продолжайте. Объясните мне, что сейчас даст мне страх горожан? Какое мне нужно смирение? До Дней Очищения совсем мало времени! И самое главное, ответите! Я даже не знаю тех, на чьи семьи напали! Лично ни с кем из них не знакома. А потому понятия не имею, как они относятся к Хозяевам! Где логика?

Последняя фраза получилась у нее не так твердо и уверенно, как Вике хотелось бы. Скорее, это прозвучало с какой-то даже женской обидой. И Даиль вдруг как-то нахмурился.

— Это больше не выглядит справедливым, — как-то несколько неуверенно произнес он.