- Ну а я-то что мог сделать? - всплеснул он руками. - Я не знаю, как с такими тварями сражаться, чем я мог тебе помочь?

- Конечно, тем, чтобы бросить меня в переулке. Авось, тварь мною наестся и до тебя не доберётся, да?

- Элли, ты ведешь себя неразумно. Глупо предъявлять мне претензии в данном случае. Я вчера испугался не меньше твоего! Ты должна это понимать!

- Не повышай на меня голос, Флейтон. И пожалуйста, не подходи ко мне больше. Я не предъявляю претензий, но и общаться с тобой не хочу.

- Это что? Это типа между нами все кончено?

- Так ничего и не начиналось, - прыснула я.

Флейтон как-то зло сощурился.

- Это из-за ревизора, да?

- В каком смысле? - с некоторой опаской спросила я.

Хм, надеюсь, он не видел вчера наши обжимания? Не мог видеть, наверняка к тому времени он уже телепортировался в академию…

- Я видел, как ты на него смотришь на занятиях, Элли.

Не смогла сдержать облегченный вздох.

- На него все таращатся, Флейтон. Он эффектный преподаватель, который вчера, между прочим, натурально спас меня. И я ему за это бесконечно благодарна.

- Насколько сильно благодарна? - ядовито спросил Флейтон. - Всю ночь старалась, благодарила, а?

Я аж задохнулась от возмущения.

Нет, ну это уж слишком!..

В следующий миг Флейтон пошатнулся от звонкой… не пощёчины даже - это больше походило на поставленный хук слева. От души врезала, не церемонясь.

- Эй, ты чего?!

Он еще спрашивает!!..

Если бы не прозвеневший колокол, возвестивший о начале занятий, и появившийся в дверях ревизор, окинувший строгим взглядом удерживающую меня Вивьен, Флейтон не ушел бы от меня без расцарапанной физиономии, честно. Вообще не его дело, где и с кем я свободное время провожу, если уж на то пошло. Будет он мне тут еще намекать на всякие непристойности. Да за кого он меня держит?

Тяжело вздохнула, окончательно разочаровавшись в однокурснике. Как-то не ожидала от него подобных выпадов в свою сторону.

Да, Эрик мне нравился, и сердце в его присутствии трепетало от странных, непривычных эмоций. Но это только мое дело. В конце концов, имею право на эти чувства. В кого хочу, в того и влюбляюсь! Даже если потом будет больно.

На заключительной на сегодняшний день лекции по боевым искусствам я, правда, напрочь забыла и про Флейтона и про саднящую ногу. Потому что всю лекцию украдкой любовалась Эриком, наблюдая за движением его рук, губ. О, я теперь хорошо знала, что эти губы могут обжигать даже на расстоянии. И что за внешней холодностью профессора кипит настоящая лава. В которой я все больше жаждала сгореть.

Улыбалась своим мыслям, своей маленькой тайне. Тем, чем не собиралась делиться ни с кем, даже с Вивьен.

Эрик, кстати, на протяжении всего занятия заваливал Флейтона, и у меня закралось смутное подозрение, что слова однокурсника в мою сторону про “благодарности” не остались не услышанными профессором Кларксоном. Потому что он дергал Флейтона каждые пять минут, упорно игнорируя поднятые руки других студентов. Задавал вопросы не только по теме лекции, но вообще по всему пятилетнему курсу боевых искусств.

Флейтон в какой-то момент даже не выдержал:

- Прошу прощения, профессор Кларксон, а какое отношение этот вопрос имеет к сегодняшней теме? - раздраженно спросил он. - Мы это проходили еще на первом курсе!

- То есть вы считаете, что раз вы эту тему уже прошли, то знания о ней можно выкинуть их головы? - в голосе Эрика было две тонны яда. - Отнюдь. Напротив, вы обязаны знать все эти темы на зубок. А мне лучше знать, когда и что у вас спрашивать. У меня возникли большие сомнения по поводу выставленных вам за предыдущие годы оценок. Пока что вы не оправдываете их и даже до удовлетворительного результата не дотягиваете. Сейчас ваша аттестация под большим вопросом, мистер Амбросский, и я вынужден перепроверить ваши знания с первого курса.

- Но мой отец…

- Ваш отец тоже будет под вопросом, если родственные связи для него окажутся важнее ректорского дела, - сказал, как отрубил. - Так что советую вам собраться с мыслями и на каждом занятии отрабатывать по полной, а не протирать штаны в ожидании снисходительного отношения к вашей персоне в силу близости с ректором. От меня вы снисхождения не дождетесь. И я проверю остальных преподавателей, были ли они к вам честны, выставляя высокие баллы.

Амбросский умолк, но был откровенно злой и раскрасневшийся от гнева. Спорить с ревизором больше не стал, молча уткнулся в учебник, яростно перелистывая страницы.

А я прикрылась волосами и закусила губу, пытаясь сдержать широкую улыбку. Получалось плохо, если честно.

- Мисс Хоффман, задержитесь на пару слов, - произнёс Эрик по окончании лекции, когда я проходила мимо его стола.

Я дала знак Вивьен, чтобы та шла на обед без меня, а сама вопросительно уставилась на Эрика. Который, кстати, избегал смотреть мне в глаза.

Он дождался, пока мы в аудитории останемся одни и, не отрываясь от своего блокнота, спросил:

- Как твоя рана?

Я удивленно вскинула брови.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Лекари сообщили, что тебя вчера ранила нечисть. Ты мне об этом не сказала.

- А надо было?

Эрик кивнул.

- Мы понятия не имеем, как человек может реагировать на раны этих монстров. Вчера многих госпитализировали. У кого раны поверхностные, те зажили быстро, а более глубокие царапины, именно от когтей, ведут себя… немного странно. Куда именно тебя ранили? Покажи, пожалуйста, мне надо самому осмотреть.

Я расплылась в хищной улыбке, скинула одну туфлю, приподняла подол юбки и беззастенчиво поставила повреждённую ногу прямо на колено Эрика, который продолжал сидеть в кресле за преподавательским столом.

- Вот, пожалуйста. Осматривайте.

Внешне Эрик никак не изменился, его лицо оставалось абсолютно непроницаемым. Да только ручка в руке дрогнула, прочертила кривую линию и оставила дырку в блокноте. А колючий взгляд уставился на мою ногу, как на бомбу замедленного действия.