Особенно, когда он остановился возле нашего конца стола и предложил локоть, обжигая жарким взглядом меня всю, начиная с верхушки выхухоли до самого низа, ввинчиваясь по дороге в декольте.

У-ух!

Я прямо одним местом почувствовала, какой горячей будет расплата за мою личную спальню.

Первая в реальности.

Если никакой форс-мажор в лице Лео не вмешается.

– Ты был великолепен, – признала я, когда мы вышли после ужина из обеденной залы.

– Почему «был»? – возмутился Эльиньо. – Я есть великолепен. А каким великолепным я буду этой ночью!

Двое стражников шли позади на приличном расстоянии и не могли слышать нашей болтовни. Поэтому я могла говорить, что думаю, а Их Величество отправил погулять свою шизофренийку. Судя по его походке, слухи о его нетрезвом состоянии были сильно преувеличены. Ничто не нарушало нашу гармонию. Даже Лео не вмешивался в  нее своими глубокомысленными вздохами и угрожающими взглядами. Он прикрывал наш отход.

– А какой ты скромный! – поддержала я разговор.

– Скромности у меня не отнять, – закивал король.

Конечно, не отнять. Как можно отнять то, чего нет?

…И не нужно. Это же какая-то отрицательная величина получится в итоге. Анти-скромность. А этого добра у Их Величества и так два вагона на складе.

– Очень красивое ожерелье, – перевела я тему разговора в не столь опасное для самолюбия короля русло. – Спасибо.

– Не за что, – легко отмахнулся он.

– Как это «не за что»? – удивилась я. – Я, конечно, в вашей ювелирке не разбираюсь, но на вид украшение дорогое. И явно магическое.

– Очень дорогое, – согласился король.

– Поэтому спасибо, – повторила я.

– Мне – не за что, – повторил он. – Это ожерелье принадлежит Лео.

Я аж встала от неожиданности.

– Но он сказал, что это вы ему сказали…

Его Величество потянул меня за локоть.

– Мы говорили о том, что теперь тебе как королевской фаворитке необходимы кое-какие украшения, – не замечая ничего вокруг, токовал Эльиньо. – И Лео предложил пока дать тебе что-нибудь из его фамильных.

Я не веря смотрела на любовника. Он только что сообщил, что пожабился купить мне цацки, и на время, чтобы ему не было за меня стыдно, его приятель дал мне поносить кое-что из семейных камешков.

И я, видимо, должна быть польщена высокой степенью доверия и искренности в наших отношениях.

– Ну знаешь ли… – я потянулась руками за шею, чтобы расстегнуть подачку.

– Не суетись. Всё равно сама не снимешь, – успокоил меня ихнее величество.

– Тогда снимите вы, Ваше Величество, – я встала и с вызовом уставилась на него.

– Альёна, я всё с тебя сниму, – пообещали мне Оне, подхватили на руки и понесли.

Вот вы, когда читали в ромфанте, как главный герой хватает девушку на руки и тащит себе в спальню, вообще представляли, как это выглядит? Юбка колоколом вокруг ног до самой талии! Вот такая, блин, романтика. Местным девицам в кружевных панталонах, может, и ничего. А у меня там сразу эпиляция во всех проекциях!

– Я на всё согласна, – сдалась я без боя, осознав, что самостоятельно из тисков его хватки не выберусь. – Только опусти. Те.

– Почтение, больше почтения в голосе, – шепнул он мне. – Глаза зажмурили! – скомандовал стражам у входа в опочивальню и ткнул моими лопатками дверь внутрь.

Когда дверь за нами захлопнулась, я задергалась, пытаясь вывернуться с рук.

– Что ж ты такая непос-седливая, – процедил Эльиньо, крепче прижимая меня к себе. – Что ж ты такая неугомонная! – и попер меня в мою маленькую сладенькую спаленку, не спрашивая моего мнения.

– Это моя комната! – возмутилась я, стуча кулаками по его груди.

– …Нет-терпеливая такая, – проигнорировал он мои слова и действия, затаскивая внутрь и плюхая на мою кровать с моим гладеньким покрывалом. – А дворец – мой!

– Я хочу, чтобы в мою комнату ты входил только с моего разрешения! – заявила я, пытаясь совершить невозможное – прижать кринолин.

– Напоминаю, – ихнее величество ловко расстегивал пуговки на камзоле: – «Я на всё согласна!» – пропищал он противным голосом, стягивая камзол с плеч и приступая к застежкам жилета. – «Только отпустите!» – он развел руки, типа: «Вот, отпустил», и скинул на пол следующую деталь одежды.

Он сел на мою кровать и принялся распускать шнуровку рубахи.

– Ты так и будешь лежать? – он выразительно помахал рукой над моей юбкой-колоколом. – Я и так могу. Но хотелось бы видеть лицо в процессе. Иногда хотя бы.

– Ваше Величество обещались всё с меня снять! – вредно напомнила я и села.  «Колокол» прикрыл бедра и даже половину икр.

Эльиньо скинул через голову белоснежную сорочку, обнажая идеальный торс, и потянулся к моему ожерелью. Лео, когда застегивал его, стоял за моей спиной. А Эль сидел сбоку. И таки да, он колдовал, расстегивая цепочку.

– Вот видишь, – сказал он. – Я держу свое слово.

И демонстративно щелкнул пальцами. В волосах его взвились молнийки, полыхнуло искрами платье… и рассеялось. Всё! Всё рассеялось! Теперь мою эпиляцию не прикрывал даже вырезанный мною лоскуток на веревочках!

Я инстинктивно прикрылась руками.

Эльиньо хохотнул:

– «Я на всё согласна!» – пропищал он, корча растроганную мину.

– И что, вот так любой маг мог меня раздеть? -  в ужасе осознала я.

Это на меня магия не действует.

А на мою одежду – запросто. Нашлись бы желающие!

…Теперь-то и найдутся, если, не дай местные боги, кое-кто узнает о моем "тайном статусе".

Иногда мы не ценим заботы, принимая ее за самодурство.

– Пока на тебе подобное украшение – нет, – успокоил король. – Сапоги помоги стянуть.

Я, всё еще под впечатлением от мысли, что могла оказаться последователем «голого короля» на глазах у многочисленной публики, встала. Но под жадным взглядом Эльиньо села, где сидела.

– Я и в сапогах могу, – сообщил этот извращенец, распуская завязочки на штанах и освобождая доказательство того, что, да. Может. Хоть сейчас.

Он потянул руку, накрывая ладонью мою грудь. Тестостерон пыхнул во все стороны плотным облаком. Ареолы моих сосков сморщились и заострились. А ниже судорожно сжалось и так повлажнело, что мне стало неловко перед покрывалом.

Я сползла на пол, села на пятки перед королем и развела колени шире, упиваясь его реакцией. А затем стянула с него сапоги, сначала один, потом второй, глядя в черные зрачки, тяжело вздымающуюся мускулистую грудь и приоткрытые губы. Закончив с обувью, я встала и толкнула его на свою кроватку.