– А если я подскажу способ борьбы с вашим главным оппозиционером герцогом та Куасталлом, вы даете мне должность, – я хлопнула по левой ладони. – Согласны? Тай Леонарду, будьте добры, скрепите наш договор магически.

Верховный маг поводил ручкой в пространстве между нами.

И всё.

Никаких самых завалящих искорок. Никакой самой распоследней молнийки.

Ну тут мне совсем стало кисло.

– Нет, ну знаете ли…  – встала я. – За дуру-то меня держать не нужно! Значит, любое слово с моей стороны вы в две хаськи магически фиксируете. А сами мне норовите в уши насвистеть, ни капли не стесняясь и ни в чем себя не ограничивая. Спасибо, было вкусно, но я сыта.

Мне стало так обидно, что я едва сдерживала слезы.

Я ради этих тварей в чертовом Заколдованном лесу чуть не сдохла. А меня тут реально пользуют, как одноразовую тряпочку.

Ихнее величество обменялись растерянными взглядами с врунишкой Лео.

– Она не маг! – убежденно заявил Леонарду.

– Из этого не следует, что я не вижу, когда вы магичите! – возмутилась я.

– А ты видишь?

Всё же ихнее величество держал лицо гораздо лучше, чем Верховный маг.

Я решила вопрос игнорировать и направилась…

Вот блин. И куда же мне направиться, такой оскорбленной? В туалете закрыться в знак протеста?

– Как тебя зовут полностью? – неожиданно спросил король.

Я с трудом сдержала смешок. Вот уж поистине, постель – не повод для знакомства.

– Алёна Егоровна Ковалёва, – представилась я.

– Альёнайговна тая Ковальёва, я назначаю тебя тайным советником по придворной политике сроком на один год с возможностью продления договора, с правом совещательного голоса по вопросам взаимоотношений с придворными, с жалованием сто эрдов в месяц при обязательном условии проживания в Главном королевском дворце, – произнес король, подняв руку, будто клялся в суде. Его рука полыхнула, как мигнувшая лампочка, а вокруг головы взорвался целый венок из искр.

Может, он и соврал. Я же не разбираюсь в том, как выглядят те или иные заклинания.

…Но, с другой стороны, он-то об этом не знает.

– «Тайный» – это выход, – хмыкнул Лео, обращаясь к королю. – Прости, – теперь он посмотрел на меня. – Ты – не тот человек, который может давать мне распоряжения.

Я подняла руки, признавая его правоту.

Будем считать это уроком почтения.

Для обеих сторон.

– Но это не значит, что я отказываюсь от личной комнаты, – спохватилась я.

Неизвестно, что мне предписывает должность по сути, но жить во дворце меня уже обязали. Хотелось бы делать это хоть с каким-то минимальным комфортом.

– Считай, Мы тебе доверяем, – стёк Его Величество в привычную форму общения с короной до небес. – И дали должность авансом. Мы готовы выслушать твои предложения. Надеемся, ты Нас не подведешь.

Ну надо же. Какие высокие отношения!

Очень хотелось спросить, повлияет ли степень доверия на скорость обзаведения мною собственной спальней.

…И я спрошу. Прямо вечером и спрошу. Чисто в целях проведения эксперимента, насколько Его Величеству понравится делить спальню с дятлом.  Сам по себе дятел – птица непривередливая, ей всё равно, чей мозг долбить…

Но пока я, видимо,  тоже должна была довериться. И принять очередной урок терпения, хоть и не столь приятный, как ночной.

Я задумалась, где еще мне могли подложить свинью, и осознала: везде. В любом месте. И без эксперта, который будет на моей стороне или хотя бы нейтрален по отношению ко мне, я ее даже не обнаружу, пока не наступлю.

А потому перестаём беспокоиться и начинаем жить. Продолжаем, в смысле.

Я снова села за стол и вернулась к трапезе.

– Так что ты предлагаешь? – повторил Эльиньо с замороженным лицом, видимо, отражавшим высшую степень доверия и запредельный навык терпения.

– …Насколько я помню из рассказа тая Леонарду, в Совете Восьми вашими основными противниками является тандем ближайшего по крови к короне герцога  та Куасталла и… – я забыла имя, помнила, лишь как он выглядел: – …жаба эта зеленая.

– Герцог та Риченца, – с готовностью подсказал верный тузик короля Лео.

– Да, спасибо, – я кивнула. – Поправьте меня, если я сделала неверные выводы. Та Куасталла уже практически возвел себя на трон и позволяет своему союзнику погреться в лучах собственного величия.

Я не стала говорить, что гипертрофия ЧСВ – общая черта всех членов Совета Восьми, включая короля. Вряд ли ихнее величество способно принять, что в чем-то Оне не единственный и неповторимый. И даже сомнения в оном может быть приравнено к государственной измене.

Лео одобрительно кивнул.

Эльиньо, кажется, всё же заподозрил меня в неподобающих мыслях и так и не отморозился.

– В свою очередь та Риченца, – продолжила я, -  уже спит и видит себя Правой Рукой нового государя с полным доступом к королевским закромам.

Шеф снова кивнул.

Эльиньо ухом не повел.

– Эта пара, насколько я поняла, задает тон остальной оппозиции, объединяя вокруг себя недовольных и жаждущих передела. Верно?

– Пока Мы не услышали ничего, что могло бы пошатнуть позицию та Куасталлы, – заметил король.

– Терпение, Ваше Величество.

Я – не злопамятная. Просто повторение – мать учения.

…Но, судя по дрогнувшим желвакам Эльиньо Третьего, иногда просто «мать-мать-мать».

– Наша основная задача сейчас – рассорить эту пару так, чтобы в итоге та Куасталла потерял доверие не только своего главного приверженца, но и прочих сочувствующих. Другими словами, нам нужно правильно его подставить.

– Неблагородное поведение  и распускание гнусных и порочащих слухов несовместимы со статусом монарха, – заявил Его Величество.

Мне потребовалась вся моя воля, чтобы не рассмеяться.

– Нет-нет, никаких гнусных или порочащих слухов, – уверила я. -  Наоборот!..

– …Но ведь это неправда! – продолжал спорить Верховный маг. – Никто не поверит.

Мы расположились в его рабочем кабинете. Угадайте, чей кабинет находился через дверь?

У меня уже полчаса как шел урок этикета. Но Его Мажество постоянно скатывалось к обсуждению моей идеи.

– Почему «не поверит»? – возражала я. – Когда люди определяют правого и виноватого, они в первую очередь ищут выгоду. Кому выгодно – тот и виновен. Второй критерий: гнусность. Кто будет распускать о враге слухи, которые выставляют его в хорошем свете?