Впрочем, теперь-то какая разница?

«Волчики», лишь клыками и серой мастью схожие с нашими лесными хищниками, смыкали вокруг нашей боевой тройки кольцо, обмахиваясь пушистыми хвостами.

– Давайте я попробую с ними договориться, – предложила я.

– Спросишь у них, что тут можно перекусить поблизости? – нервно хохотнул тай Тибо, сияя «гирляндой» над левой рукой и вынимая меч правой. – Они предложат целых три блюда.

Он тоже размял запястья. Сначала правое, потом, перекинув меч в другую руку, левое.

И всё же я вышла вперед.

– Мы не хотим вам зла, – сказала я, протягивая вперед открытые ладони. – Мы хотим уйти отсюда, – сообщила я им.

Ближайший ко мне волк сиганул в мою сторону, разинув пасть.

Но «файербол» с запястья тая Тибо оказался быстрее, и волчара, взвизгнув, отскочил назад.

Никто из мужчин ничего мне не сказал.

Большое человеческое спасибо им за это.

А потом началось. Волки бросались на нас по одному и группами. В воздухе мелькали шкуры, зубы, алые огни глаз, мечи, файерболы заклинаний, руки вспотевших и окровавленных мужчин – не знаю, их кровью или не чужой. Я стояла, как изваяние, не просто боясь пошевелиться. Я физически не могла этого сделать.

Всё, происходящее вокруг, слилось в размытые пятна, как иногда показывают в фильмах.

А я стояла и смотрела.

– Дорогое дитя, – услышала я женский голос и обернулась.

За моей спиной находилась та самая Белоснежка с приветливой улыбкой.

– Милое дитя, твои помысли чисты… – журчала она юным певучим голоском.

– Хорошо, хоть помыслы, – буркнула я, оглядывая свою грязную, ободранную об ветки и сучья одежду.

– Мы знаем, что ты оказалась здесь против своей воли. Мы хотим исправить ошибку, – улыбалась Белоснежка. – Мы можем отправить тебя домой.

…Тай Лотер перехватил в полете мощного волка, который пытался прорваться ко мне, задев мечом его бок. Чудище-волчище сменило цель.

– …Домой? – переспросила я.

– Да, к тебе домой. В твой мир, – улыбнулась она. – Пока это еще возможно.

– Но…

…Другой волчище прорвался сквозь заслон желто-окровавленного герцога, но проскочив мимо меня, прыгнул на спину Лотеру. Бросок файербола – и волк покатился спиной по траве, пытаясь затушить пламя, полыхнувшее на его шерсти.

– Тебе необходимо принять решение сейчас, пока ты еще здесь, в самом Сердце Заколдованного леса. Только здесь это возможно, – настаивала Белоснежка.

…Тибо, не справляясь одновременно с несколькими тварями, пропускает атаку, и волк впивается в его бедро. Герцог орет. Лотер оборачивается и… швыряет в чудище невесть откуда взявшийся в его руке сгусток магии. Волк, скуля, падает, выпуская жертву. Лотер в пылу сражения просто не замечает этого.

– С ними всё будет хорошо, – убеждает меня Белоснежка. – Они справятся. Скоро придет помощь.

…Я оглядываюсь. Бой словно обтекает меня. Бывшие недруги сходятся всё ближе, прикрывая спины друг другу.

– Ты всё равно не можешь им помочь, – обращается к моему рассудку Белоснежка, и я соглашаюсь. Ничем.

– Нет, – слышу я свой голос.

Дура, какая я дура.

И я швыряю свою корзинку в волка, который пытается прорваться к таям с моей стороны.

Сквозь лицо Белоснежки, словно в кино, проступает морщинистый лик бабульки-Смертульки.

– Нет, – уже тверже отвечаю я. – Отзови своих тварей. Пожалуйста.

– Это – твое желание? – уже не скрываясь, говорит со мной бабулька голосом Белоснежки. – У тебя не будет второго шанса.

…Очередной волчара бросается на раненого Тибо.

– Да! Скорее уже!

Я слышу старческий смех…

И вижу, как тают чудища.

…Как из телепорта появляется Лео.

…Как оседают на землю, обнявшись, Тибо Лармский и Лотер Калматский.

…Как бледнеет образ Белоснежки-Смертульки.

И, кажется, я теряю сознание…

И таки да, сознание я действительно потеряла.

Очнулась я в новом для себя месте. Это был не кабинет, обитый деревом, не спальня Его Величества Эльиньо Третьего и не Заколдованный лес. Это была небольшая комната с побеленным потолком и стенами и узким окном, завешенным белыми шторами и белой ширмой в углу. Однажды в белой-пребелой комнате, на белой-пребелой постели, в белой-пребелой ночной сорочке старушечьего покроя лежала белая-пребелая я.

Но живая.

И, кажется, бодрствующая. Если, конечно, сейчас в комнатку не ворвется азиат с заклинаньем наголо.

И не только заклинаньем.

Если честно, желания общаться с раскосым незнакомцем у меня не было. Даже с королем – не было. Набатом в мозгу звенели слова: «У тебя не будет второго шанса! У тебя не будет второго шанса!».

Блин, где здесь громкость регулируется?

Я тряхнула головой.

Во-первых, спокойствие, только спокойствие. Во-вторых, а был ли выбор? Снова и снова лес проверял нас на прочность. Снова и снова мы выбирали верные ответы. А единственный раз, когда выбрали неверный, нам устроили пожар, яму, зайчиков и волчиков. Ясно же, какой ответ желала получить Белоснежка-Смертулька. А в противном случае… Может, в моем мире в моей квартире лежит полуразложившийся труп, и тут я такая возвращаюсь… Не-не-не! Я про джиннов и исполнения желаний ужастиков насмотрелась. Ну его нафиг! Лучше плохо, но весело жить здесь, чем совсем не жить там, я считаю.

Набат в голове стих.

…А что, если я у нас, только в психушке?

Белая-пребелая дверь распахнулась, и в комнату вошла девица, одетая на манер монахинь-кармелиток. Или не кармелиток, я в монахинях плохо разбираюсь. Но волосы и шея ее были полностью скрыты под хитрыми головными уборами и нагрудником, платье до пола было простым и строгим, поверх был надет белый фартук. У нас в психушках так не одеваются.

– Хвала Двуликой, вы пришли в себя, тая Альёна, – она сложила крест-накрест руки на груди и слегка поклонилась.

– А как себя чувствуют герцоги Лармский и Калматский? – поинтересовалась я.

– Отлично. Они в соседней комнате изволят ужинать в компании Его Величества и тая Верховного мага, – она снова чуть поклонилась, как хорошо вышколенная прислуга.

Живот забурчал от несправедливости.

– А можно мне тоже чего-нибудь поужинать? – спросила я.

– Я узнаю, – девица снова поклонилась и исчезла за дверью.

Вернулась она даже раньше, чем я успела дойти до белой-пребелой ширмы. Девица несла в руках сине-цветочную одежду, на деле оказавшуюся новым халатом в пол, сшитым по моим меркам. Ура! Теперь у меня даже по-настоящему свой халат есть!