И я помимо воли все ей выложила. Всюсознательную жизнь я борюсь с одной особенностью: стоит собеседникуприкрикнуть, как я, сложив на груди лапки, мгновенно ему подчиняюсь. Менявоспитывала очень строгая мама, с ранних лет вложившая дочери в голову: главное– послушание. С тех пор прошло много лет, я давно выросла, а мамочка умерла, нодетский страх перед более сильным, старшим, умным остался со мной навсегда.Честно говоря, он очень мне мешает, но изжить его я не могу. Причем возрасткричащего на меня человека, его социальный статус не имеют никакого значения. Яробею перед учителями в школе у Кирюшки, до дрожи боюсь англичанку Лизаветы,предпочитаю не связываться с десятилетней хамкой Машей Доскиной, живущей с намив одном доме, и при виде любого инспектора ГАИ ощущаю дрожь в коленках. Ясогласна, ребенок, беспрекословно слушающийся родителей, очень удобен. Болеетого, мама внушила мне почтение к людям, желая дочери добра. Она полагала, чтодевочка, подчиняющаяся старшим, никогда не попадет в беду. Но мне не так давнопопалась книга по психологии, из нее я с глубочайшим изумлением узналаинтересные сведения. Как вы думаете, какие дети чаще всего становятся жертваминасильника-педофила? Маленькие беспризорные крошки, брошенные родителями?Наглые девочки, шляющиеся поздно вечером по улицам? Малолетние любительницывыпивки? Ан нет! Чаще всего страдают девочки и мальчики из благополучных семей,приученные к вежливости и покорности. Такие не умеют сопротивляться. Развратникберет их за руку и просто уводит, а дети привычно подчиняются взрослому. И этопонятно, с младых ногтей им вбили в голову один постулат: не смей спорить состаршими. Они плохого не посоветуют. Вот и неправда! Не всегда следуетслушаться тех, кто старше тебя. И потом, ум не зависит от возраста. Жизненныйопыт, да, а вот разум, нет. Знавала я восьмилеток, которые были намного умнеесвоих родителей. И вот результат: бродяжка отобьется, нахалка пошлет насильникакуда подальше, а воспитанная девочка окажется в ужасной ситуации. Если вашребенок без конца спорит с пеной у рта, отстаивая собственное мнение, нужно нерасстраиваться, а радоваться. Такой сумеет правильно разобраться в ситуации. Ноя-то другая!

Богачевская спокойно выслушала меня, потом,перейдя на «ты», потребовала:

– Давай документы.

Повертев в руках книжечку, Альмира более мягкоспросила:

– Ты уверена, что я как-то связана с пропажейэтой Гали Сорокиной?

– Понимаете, я держу в руках тонюсенькуюниточку, которая привела меня сюда, – вздохнула я.

Богачевская покачала головой:

– Увы, хоть ты мне по непонятной причине иочень симпатична, я тебе помочь не могу. Павла Каретникова я не знала. Денегему на хранение не давала. Капиталы мои лежат в банке, причем не в России. Ктому же сумма в тысячу долларов для меня не представляет интереса.

– А Ксюша Каретникова? – тихопоинтересовалась я. – Может, вы с ней встречались?

– Круг моего общения огромен, – дернулаплечами Альмира, – но это рабочие контакты. Впрочем…

Она вытащила из-под одеяла мобильный, потыкалав кнопки и сказала:

– Регина, посмотри на моем столе ежедневник.Нет ли в нем фамилии Каретникова? Ксения Каретникова, или Павел,соответственно, Каретников. Что? Вы уверены? Хорошо, я разберусь.

Лицо ее приобрело странное выражение,мобильник шлепнулся в кресло.

– Что случилось? – насторожилась я.

– Олег переехал из своего кабинета вмой, – напряженным голосом ответила Альмира, – сын велел собрать изкомнаты все мои вещи и выбросить. Сказал Регине: «Альмира больше не вернется».Он что, знает какую-то новость о моем состоянии здоровья? Я так больна, чтоскоро умру?

Желая побыстрей отвлечь Альмиру от ненужныхмыслей, я быстро спросила:

– А колдунья? Вы ходили к ней?

– Да зачем бы? И потом, я совершенно не верю вмагию – ни в белую, ни в черную!

– И фотографию не приносили?

– Нет, конечно! Никогда не видела такогоснимка.

Я заморгала:

– Но у Ксюши имелась ваша визитная карточка!

– Какая?

– В смысле?

– Визитка с тобой? Покажи.

Недоумевая, зачем Богачевской понадобилосьразглядывать собственную карточку, я вытащила ее из кошелька:

– Вот.

Альмира повертела в руках бумажонку:

– Ах эта! Ну такая может быть у кого угодно. Уменя несколько видов визиток. Ту, что ты показала, раздают всем клиентам,журналистам и прочим людям без всяких ограничений. Видишь, здесь мое имя,фамилия и телефон фирмы. Есть другой вариант карточки: на ней мой мобильныйномер, и в очень ограниченном количестве сделаны те, где есть все координаты:сотовый, домашний, адрес особняка, личный е-майл. Понимаешь? Карточка, которуюя держу в руках сейчас, не говорит об особых взаимоотношениях с ее владелицей.Вот принеси ты ту, с конфиденциальной информацией, тогда есть над чемпризадуматься.

Я чуть не заплакала. Все, дело окончательнозашло в тупик. Альмира молча положила визитку на стол.

– Что же касается ведьм и колдунов… Извини, яслишком рациональна и не верю в ерунду. Сушеные жабьи лапы, вяленые мыши изаунывные причитания не по мне. Каждый сам кузнец своего счастья. Смешно бегатьпо людям со зряшной надеждой на помощь потусторонних сил. Мы вполне способнысамостоятельно переломить судьбе хребет. Что бы там ни сказал Олегу врач, какбы ни пугал моей скорой кончиной, я обязательно встану! Сын еще получит за то,что посмел въехать без спроса в мой кабинет. Ишь, начал распоряжаться! Бизнесмен!Захочу, и его в помине не будет!

Я смотрела на нее во все глаза. Больная,немощная, бледная от слабости женщина превратилась в прежнюю Альмиру, резкую,сильную, никогда не пасующую перед обстоятельствами.

– И потом, – добавила Богачевская, –я давно живу одна. Но даже если представить, что мой супруг завел себелюбовницу, я никогда не стану рыдать в подушку и делать привороты. Вот ужглупость так глупость! Просто вышвырну мужика пинком под зад. Не хочет жить сомной, и не надо! Эка печаль!

Я ощутила каменно-тяжелую усталость. Да,действительно, Богачевская не из тех баб, которые цепляются изо всех сил засупруга. Похоже, ей мужчина совсем не нужен. Зарабатывает она сама, в «сильнойруке» не нуждается, а если захочет сексуальных утех, Альмира просто купиткакого-нибудь мальчика.

– Я только к экстрасенсу ходила, – вдругнехотя призналась Альмира.

Я насторожилась. Галка Сорокина, наглозаставившая меня везти ее на край Москвы, в тот день сказала: «Мне надо кэкстрасенсу».