– Да, причем очень серьезно, до сих пордиагноз не могут поставить. Говорят о какой-то страшной патологии иммуннойсистемы…

– СПИД?

– Нет, что вы! Честно говоря, я не слишкомразбираюсь, в чем дело. Вы Альмиру Вениаминовну хорошо знаете?

Я осторожно кивнула:

– Мы сотрудничали несколько лет.

– Тогда представьте себе, что сейчас она веситменьше шестьдесяти килограммов, – понизив голос, сообщила девушка.

Я не знала, много это или мало, но на всякийслучай воскликнула:

– Ой-ой-ой!

– Да, – покачала головой девица, –просто невероятно! Кожа и кости! Конечно, Альмира Вениаминовна очень хотелапохудеть, но ведь не таким же путем! Я ее от фирмы навещать ездила, так чуть нерасплакалась, когда увидела!

– Мне бы тоже хотелось к ней съездить, конфетили фруктов привезти.

– А вы туда не пройдете.

– Почему?

– В клинике строго пропускная система.

– Все же подскажите мне адрес.

Секретарша спокойно подвигала мышкой, потомнаписала на бумажке пару слов и протянула листочек мне. «Метро «Молодежная»,далее автобусом до остановки «Новая клиническая больница», корпус шесть, палатачетыре».

Я рассыпалась в благодарностях, а потомпоспешила к машине. Строго пропускная система, конечно, очень хорошо, но уменя-то есть постоянный пропуск, такой зеленый, хрустящий, в виде небольшойбумажки с портретом человека, которым гордится Америка. Десять долларов, они ив Африке десять долларов. Ладно, если охранник уж совсем зверь, я готоваподнять сумму до двадцати заокеанских рублей. Мне очень надо поговорить сАльмирой.

Но на проходной меня ожидало горькоеразочарование. Увидев купюры, секьюрити спокойно сказал:

– Уберите и покажите пропуск.

– Так вот он, – заговорщицки подмигнула яему, протягивая ассигнацию. – Неужели не нравится?

– Нет, – коротко ответил парень в чернойформе.

– Хорошо, – кивнула я, – согласна.Этот не слишком убедителен, а как насчет другого?

– Хоть миллион вытащи, не поможет, –резко отбрил меня охранник.

Я ухмыльнулась. Ну насчет миллиона он зрявысказывается. Интересно, дай я ему сейчас эту сумму, с какой скоростью стражкинется отпирать ворота? Но миллиона у меня нет, а если бы был, я потратила быего совсем на другие цели. На что? Ну, к примеру, выстроила бы огромный дом вПодмосковье, этажа в три, не меньше, купила бы всем хорошие машины, заплатилаза учебу в институте за Кирюшу и Лизавету, приобрела бы для Сережи рекламноеагентство…

– Отойдите, – велел мне охранник, –мешаете проходу.

Пришлось выметаться из будки. Решив неотчаиваться, я пошла вдоль забора. Сейчас тут обязательно найдется дырка,причем размер ее не играет роли, мои сорок восемь килограммов способныпросочиться сквозь любую щель.

Но ограда оказалась не из железных прутьев, аиз оштукатуренного кирпича. Очевидно, ее только что отремонтировали, потому чтонигде не было видно даже тоненькой трещинки. Поверху шла колючая проволока,через каждые пятьдесят метров торчали видеокамеры, нечего было и думать о том,чтобы незамеченной проникнуть на территорию, простиравшуюся за забором. Можноподумать, что там зона для особо опасных преступников, а не больница, гдесодержатся немощные люди.

Но не в моих принципах сдаваться. Я вытащиламобильный и позвонила Катюше.

– Что случилось? – насторожилась подруга.

– Ничего.

– Так зачем звонишь?

– Скажи, у тебя есть знакомые в новойклинической больнице?

– Да, – мгновенно ответила Катюня.

Я мысленно зааплодировала себе. Молодец,Лампа! У Кати, закончившей московский медицинский вуз и всю жизнь работающейврачом, в каждом учреждении, где лечат больных, обязательно отроется либобывший однокурсник, либо коллега, с которым она повышала квалификацию на курсахи встречалась на конференциях, либо просто добрый приятель.

– Нина Мастыркина, – сказалаКатюша, – в хирургии работает, а что?

– Можешь попросить ее заказать мне пропуск?

– Зачем?

– Надо.

Большинство женщин, впрочем, и мужчин тоже,мигом бы стали задавать дурацкие вопросы, пытаясь выяснить суть дела, но Катюняспокойно ответила:

– Хорошо, если только она на работе.

Сунув телефон в карман, я пошла через дорогу кдому, на котором реяла вывеска: «Супермаркет. 24 часа». Пока Катя разыскиваетэту Нину, я куплю себе бутылочку воды. В Москве после пары относительнопрохладных дней воцарилась удушающая, совершенно не характерная для мая жара.

В торговом зале оказалось приятно прохладно.Мысленно поблагодарив специалиста, придумавшего кондиционер, я пошла бродить попомещению, заставленному стеллажами и витринами.

Первым на глаза мне попался огромныйхолодильник, набитый под завязку различными коробочками и упаковками.

Я вытащила из рефрижератора плотнозапечатанный лоточек: «Тесто сдобное, дрожжевое, домашнее». Далее шел способприготовления: вскрыть упаковку и оставить продукт для оттаивания на три-четыречаса. Поднявшееся тесто обмять, раскатать и использовать для выпекания пирогов,булочек и кулебяк.

Не дочитав бумажку с мелким шрифтом, я сунулалоточек в проволочную корзину. Вот это я возьму прямо сейчас. Пока поговорю сАльмирой, тесто и разморозится, останется лишь положить в него начинку и сунутьв духовку. Ну согласитесь, труд домашней хозяйки делается день ото дня вселегче. Кстати, вот и замечательный сливовый джем. Значит, к ужину будетотличный пирог.

Я вышла на улицу, залпом выпила бутылочкуминеральной воды, бросила упаковку с тестом на заднее сиденье и услышала бодруютрель мобильного.

– Нина заказала тебе пропуск, – короткосообщила Катюша.

– Ну спасибо! – закричала я и ринулась кпроходной.

Секьюрити сделал вид, что не узнал меня,спокойно бросил взгляд на пропуск и открыл турникет. Ощутив себя пантерой,выпущенной на свободу, я понеслась вперед, в глубь парка, туда, где желтеликирпичные корпуса.

Никаких сложностей по дороге я больше невстретила. У входа в здание тоже сидела охрана, но она не обратила на меняникакого внимания. Лишь один из парней весьма лениво заметил:

– Бахилки наденьте, вон там, в бачке лежат.

Я вытащила нежно-голубой хрустящий комок.

– Сколько с меня?