– Совсем? – решила уточнить я.

– Разве можно быть чуть-чуть замужем? –съехидничала Альмира.

Я улыбнулась:

– Ну, случается всякое… Предположим, штампесть, а супруга нет. Или он приходит к вам раз в неделю погостить.

Альмира хмыкнула:

– Нет, я совсем без спутника. Живу со взрослымсыном. Был и муж когда-то, но потом…

Внезапно Богачевская закашлялась, на лбу у неезаблестели капельки пота, я бросилась к столу, налила в стакан минералки иподала больной. Та залпом осушила емкость и прошептала:

– Спасибо, плохо мне совсем. Тут еще такаяскука, поболтать не с кем. Палаты одиночные, в сад мне не спуститься. Сынприходит только по субботам, больше не может, работа у него, а подруг у менянет. Вообще моя история очень поучительна, хотите, расскажу о себе?

Честно говоря, судьба Альмиры меня совсем неволновала, я собиралась задать ей парочку конкретных вопросов, но в глазахбольной была такая тоска, что я кивнула:

– С огромным удовольствием, кстати, меня зовутЕвлампия, можно просто Лампа.

Альмира слегка приподняла плед:

– Наверное, вы в детстве так же, как и я,мучились из-за необычного имени.

Я вздохнула. Да уж! Хотя до недавнего временименя звали Ефросиньей[2],мне почему-то от этого совсем не легче. По-моему, родители, собирающиеся датьребенку необычное имя, должны крепко подумать, прежде чем вписывать в метрикукакого-нибудь Онуфрия или Епифана.

– Отец у меня был большой оригинал, –зашелестела Альмира, – его в свое время воспитали очень строго. Почитаниеродителей в их семье было доведено до абсурда. Всю свою жизнь потом папапытался вылезти из-под родительского гнета, но у него это плохо получалось. ДедМирон, правда, рано умер, зато бабушка Александра прожила долгую жизнь, успеласправить столетний юбилей и как могла портила сыну существование. Она развелаего со всеми женами, не разрешила невесткам родить детей и царствовала в семьедо смерти.

Только мать Альмиры, абсолютно безропотная,боящаяся сказать вслух слово, татарочка Сульфия пришлась ей по вкусу.Александра Михайловна благосклонно приняла девушку и взвалила ей на плечи всехозяйство. Сульфия готовила, убирала, гладила, бегала за продуктами, стирала истарательно угождала мужу и свекрови. В доме с ней не считались, на семейнойиерархической лестнице она занимала самую нижнюю ступеньку, даже кошка Лаврастояла выше.

Положение ничуть не изменилось с появлениемдочери. Просто к заботам по дому прибавился еще уход за младенцем. Как назватьдевочку, Вениамин придумал сам. Он взял два первых слога от имен своихродителей «Ал» и «Мир», сложил вместе и получил «Алмиру», мягкий знак вставилидля удобства произношения. Альмира рано поняла, что ее мать находится в доме наположении прислуги. Став взрослой девушкой, она попыталась защитить маму, парураз поругалась с Александрой. Альмира оказалась единственным человеком в семье,который был способен дать отпор старухе.

Сульфия, услыхав, как дочь кричит на бабку,испугалась почти до отключки сознания.

– Радость моя, – стала она умолятьАльмиру, – не надо!

– Уйди от них, – сердилась дочь.

– Так некуда, – разводила рукамиСульфия, – кому я нужна? Профессии нет, я завишу от мужа, он меня кормит!

После того памятного разговора Альмира оченьхорошо поняла: нужно получить образование и добиться успеха. Жить надо так,чтобы никто не мог попрекнуть тебя куском хлеба. Альмире страшно не хотелосьповторить судьбу своей несчастной мамы.

Всю жизнь Альмира выстроила по этому принципу.Она основала фирму, разбогатела, вот только личного счастья не было. От нееубегали все мужья. Общее число их достигло четырех. От второго она родила сынаОлега, другие браки оказались бездетными. Впрочем, если бы Альмира захотела,она произвела бы на свет кучу ребятишек. Но дети отвлекают от бизнеса, аАльмира никак не могла бросить дело. Она крепко стояла на ногах, была богата, резковысказывала собственное мнение, проявляла крайнюю нетерпимость к окружающим,совершенно не собиралась заниматься домашним хозяйством и больше всего ценила влюдях умение работать. Походы в театр, кино, на концерт бизнесвумен считалапустой, отвлекающей от дела затеей, в отпуск она не ездила. Теперь вам ясно,отчего все супруги убегали от такой жены?

В какой-то момент Альмира поняла, что семейнаяжизнь не ее удел, и решила жить одна. Никакого дискомфорта она при этом неиспытывала, потому что, даже имея статус замужней дамы, внутренне всегда былаодинока. Наверное, это вообще удел сильных, самодостаточных людей. За всеследует расплачиваться, всему цена – одиночество. Так что, лишившись очередногомужа, Альмира не стала плакать, а рьяно принялась вытеснять с рынкаконкурентов.

Кстати, с последним муженьком связана смешная,на взгляд Альмиры, история.

Как-то раз супруг позвонил ей на работу испросил:

– Ты нашла ключи?

– Сколько раз тебе говорить, – взъеласьАльмира, – не трезвонь без дела в кабинет! Дома побалакаем.

Муж, который обычно в такие моменты покорновешал трубку, на этот раз отчего-то обозлился:

– И когда же мне с тобой беседовать, а?Приходишь за полночь, уходишь в семь! В общем, ключи на тумбочке, у входа, аписьмо в кабинете в столе, что-то мне подсказывает: ты его не видела.

– Какое письмо? – удивилась жена.

– Мое, – пояснил супруг, – сделаймилость, прочти.

Но Альмира закрутилась, как раз в эти дниоткрывался санкт-петербургский филиал, и хозяйка была похожа на белку, бегающуюв безумно вертящемся колесе.

В воскресенье вечером она вдруг поняла, чтодавно не сталкивается в необъятном загородном доме с супругом.

– Наташа, – спросила бизнесвумен удомработницы, – где Владимир Иванович?

– Он ушел, – тихо ответила та, – ещев начале месяца, дней пятнадцать тому назад.

– Куда? – изумилась хозяйка. –Зачем?

Наташа молча пожала плечами. Альмира пошла вспальню мужа, обнаружила, что его вещи исчезли, вспомнила телефонный разговор сним, нашла письмо и все поняла. Владимир Иванович теперь живет с другой.

Произошедшее развеселило ее до глубины души.Надо же было так заработаться, чтобы не заметить бегства супруга. Прожить почтимесяц брошенной женщиной и только сейчас сообразить, что муж ушел к другой.