– Не обязательно продолжать оскорбления, – кроткоответил он. – У нас есть все основания и возможности для заключения сделкибез лишнего обмена колкостями. Мне очень жаль, что я заговорил об этоммедальоне, я не…

– Мне нужно обдумать ваше предложение, – резко прерваля его излияния.

– Возможно, вы допускаете ошибку.

– Почему?

– Рискните! Действуйте быстро. Решайтесь без промедления. Ипожалуйста, не забывайте, что, причинив мне вред, вы навсегда распрощаетесь сподобной возможностью. Я – ваш единственный ключ к таким ощущениям; либо вы имвоспользуетесь, либо никогда больше не узнаете, каково это – бытьчеловеком. – Он наклонился ко мне, так близко, что я щекой чувствовал егодыхание. – Вы никогда не узнаете, что значит – выходить на солнце,насладиться настоящим обедом, заниматься любовью с женщиной или мужчиной.

– Я требую, чтобы вы немедленно уехали. Убирайтесь из этогогорода и больше не возвращайтесь. Я приеду в Джорджтаун, по этому адресу, когдабуду готов. Да, еще – о неделе и речи быть не может. Во всяком случае, спервого раза. Пусть будет…

– Как насчет двух дней?

Я не ответил.

– Что, если начать с одного дня? – спросил он. –Если вам понравится, мы договоримся о более длительном сроке.

– Один день, – сказал я незнакомым голосом. –Двадцать четыре часа… на первый раз.

– Один день и две ночи, – тихо сказал он. – Я быпредложил в среду, после заката солнца, когда вам будет удобно. Второй обменсостоится в ночь на пятницу, перед рассветом.

Я молчал.

– На приготовления у вас остается сегодняшний вечер изавтрашний, – льстиво добавил он. – После обмена у вас будет вся ночьв среду, полный четверг. Конечно, вам достанется и ночь четверга до тогомомента, как… Скажем, за два часа до рассвета в пятницу? Это должно бытьприемлемо. – Он напряженно смотрел на меня, а потом разволновался. –Да, и захватите какой-нибудь паспорт. Все равно какой. Но мне понадобятсяпаспорт, кредитная карточка и наличные деньги – это сверх десяти миллионов.Понятно?

Я ничего не сказал.

– Вы же понимаете, что все получится.

Я не отвечал.

– Поверьте, я рассказал вам чистую правду. СпроситеТальбота. Я не с самого рождения такой красавчик. И тело это вас ждет недождется прямо сию минуту.

Я молчал.

– Приходите ко мне в среду. Вы не пожалеете. – Онсделал паузу и заговорил еще более вкрадчиво: – Послушайте, у меня такоеощущение… будто я вас знаю. Он перешел на шепот. – Я знаю, что вам нужно!Как же ужасно – хотеть чего-то и не получить! Да… Но знайте: вы все получите,стоит только руку протянуть.

Я медленно заглянул в его глаза. Красивое лицо хранилоспокойствие, в нем не было ни тени выразительности, но пристально смотревшиеглаза казались удивительно хрупкими. Кожа мягкая, наверное, атласная на ощупь.И тут раздался голос, обольстительный полушепот, тронутый грустью.

– Это можем сделать только мы с вами, – произнесон. – В своем роде это чудо, недоступное никому, кроме нас.

Внезапно спокойная красота его лица показалась мнеужасающей; чудовищным был и приятный тембр голоса, и его слова, исполненныесимпатии, привязанности и даже любви.

У меня появилось желание схватить его за горло и трясти,пока не вытрясу всю сдержанность и подобие глубоких чувств, но на самом деле яи мечтать об этом не мог. Его глаза и голос завораживали меня. Я поддался ихгипнотическому воздействию точно так же, как прежде поддавался физическимощущениям, вызванным его вторжением. И мне пришло в голову, что я позволилэтому случиться только потому, что он выглядел таким хрупким и глупым, а я былуверен в собственной силе.

Но это была ложь. То, что он предложил, было мне нужно! Яхотел совершить обмен!

Лишь через какое-то время он отвел глаза и огляделся. Ждалли он благоприятного момента? Что происходило в его хитрой и тщательно скрытойот окружающих душе? Душе того, кто умел воровать тела! Того, кто способенсуществовать в чужой плоти.

Он медленно достал из кармана ручку, оторвал клочок отбумажной салфетки и записал на нем имя и адрес банка. Потом передал клочок мне.Я молча взял его и сунул в карман.

– Непосредственно перед обменом я отдам вам свойпаспорт, – сказал он, постоянно следя за моей реакцией. – С нужнымлицом, естественно. В своем доме я обеспечу вам все удобства. Полагаю, у васбудут при себе деньги. Как всегда. Вы будете чувствовать себя вполне уютно. Вампонравится Джорджтаун. – Каждым своим словом он как будто похлопывал меняпо руке мягкими подушечками пальцев – ощущение было противным, но в то же времявызывало смутное волнение. – Вполне цивилизованный, старый город. Там,конечно, сейчас полно снега. Вы же понимаете. И очень холодно. Если у вас естьсерьезные возражения против холодного климата…

– Пусть будет снег, – сквозь зубы сказал я.

– Да, конечно. Что ж, я позабочусь о том, чтобы вам хватилотеплой одежды, – умиротворяюще заключил он.

– Все эти детали не имеют значения, – проговорил я.Неужели этот идиот придает значение подобным вещам?! Я чувствовал, как бешеноколотится мое сердце.

– А вот в этом я совсем не уверен, – ответил он. –Обретя человеческое тело, вы, может быть, многое сочтете важным.

«Для тебя, – подумал я. – Мне же важно оказаться вэтом теле, стать живым». Я мысленно увидел снег той последней зимы в Оверни.Увидел залитые солнцем горы… Увидел маленького священника из деревенскойцеркви, дрожащего в большом зале, – он пришел с жалобой на ночные набегиволков. Конечно, я должен был выследить волков. Это была моя обязанность.

Мне было наплевать, читает он мои мысли или нет.

– Да, но разве вам не хочется отведать вкусной пищи? Выпитьхорошего вина? А как же женщина – или мужчина, если на то пошло? Конечно, вампонадобятся деньги и все удобства.

Я не ответил. Я увидел отблеск солнца на снегу. Я медленноперевел глаза на его лицо. Я подумал, каким на удивление любезным он стал,пытаясь убедить меня окончательно, – совсем как Дэвид.

Он было собрался продолжить свои разглагольствования о техпрелестях жизни, которые ждут меня впереди, но я знаком приказал ему замолчать.