– Это многие делают, – особенно доверительным тономпроизнес он. – Ваш друг Дэвид Тальбот мог бы рассказать вам об этом. Но незахотел. Он лгун, как все эти колдуны из Таламаски. Они религиозны. Онисчитают, что могут управлять людьми, и используют свои знания для обретенияэтой власти.

– Откуда вам о них известно?

– Я был членом их ордена, – сказал он и сноваулыбнулся, в глазах промелькнули игривые искорки. – Меня выгнали. Обвинилив использовании своих способностей для получения личной выгоды. А зачем же еще,месье де Лионкур? Ради чего использовать свои способности, если не ради выгоды?

Значит, Луи был прав. Я молчал. Я попытался прочесть егомысли – бесполезно. Вместо этого я с новой силой почувствовал его физическое присутствие,исходящее от него тепло, горячий поток его крови. «Сочное» – вот самоеподходящее определение для его тела, какой бы при этом ни была душа. Мне непонравилось это чувство, потому что оно порождало во мне желание убить Джеймса.

– В Таламаске я все про вас выяснил, – сказал он всетем же доверительным тоном. – Конечно, я знаком с вашими произведениями. Япостоянно читаю такую литературу. Поэтому я и воспользовался рассказами каксредством общения. Но именно в архивах Таламаски я узнал, что сюжеты вашихроманов отнюдь не вымышлены.

Я сгорал от безмолвной ярости – ведь Луи все угадалправильно!

– Хорошо, – ответил я. – Я понял все, что касаетсяразделенного мозга и разделенной души, но что будет, если вы не захотите отдатьмне мое тело после обмена, а у меня не хватит сил отобрать его? Что удержит васот соблазна скрыться с ним навсегда?

Он помолчал, а потом размеренно произнес:

– Очень большая взятка.

– Вот как?

– Десять миллионов долларов на банковском счету, ожидающиеменя после того, как я снова вступлю во владение этим телом. – Он сновасунул руку в карман плаща и достал маленькую пластиковую карточку с крошечнойфотографией его нового лица, отчетливым отпечатком пальца, именем – «Раглан Джеймс»– и вашингтонским адресом.

– Конечно, вы можете это устроить. Сумма, которая может бытьпередана только человеку с этим лицом и отпечатком пальца? Вы же не думаете,что я пожертвую таким состоянием? К тому же я не нуждаюсь в вечном обладаниивашим телом. Равно как и вы – не так ли? Слишком уж вы красноречиво описывалисвою агонию, душевные муки, продолжительное и трудное «сошествие в ад» и такдалее. Нет. Мне ваше тело нужно совсем ненадолго. На свете великое множествотел, которые только и ждут, когда я в них вселюсь, – впереди меня ждет ещемного интересного.

Я разглядывал карточку.

– Десять миллионов. Сумма немалая.

– Сами знаете, для вас это пустяки. Вы же разместилимиллиарды в международных банках под разными красивыми псевдонимами. Существо свашей невообразимой силой может приобрести все богатства мира. Мы-то с вамизнаем, что только дешевые вампиры из второсортных фильмов скитаются повечности, не имея ни гроша в кармане.

Он изящно промокнул губы льняным носовым платком и отпилглоточек кофе.

– Я был весьма заинтригован вашим повествованием о вампиреАрмане в книге «Царица Проклятых» – о том, как он использовал свои бесценныесилы для накопления богатств и выстроил свое великое предприятие на островеНочи. Прелестное название. У меня просто дух захватило. – Он улыбнулся ипродолжал тем же любезным елейным голосом: – Мне не составило трудадокументально подтвердить и проанализировать все вами написанное, хотя, как намобоим известно, ваш таинственный товарищ давным-давно покинул остров Ночи иисчез со всех компьютерных сайтов. Во всяком случае, таковы мои сведения.

Я молчал.

– К тому же, – продолжал он, – учитывая суть моегопредложения, десять миллионов – это весьма дешево. Кто еще предлагал вамчто-либо подобное? На свете нет никого – по крайней мере, в настоящиймомент, – готового пойти на это.

– А предположим, что я не захочу поменяться с вами в конценедели? – спросил я. – Предположим, я захочу навсегда остатьсячеловеком?

– Меня это вполне устроит, – вежливо ответил он. –Я могу освободиться от вашего тела в любой момент. Найдется немало желающихзабрать его у меня. Он одарил меня почтительной и восхищенной улыбкой.

– Что вы собираетесь делать с моим телом?

– Получать удовольствие. Наслаждаться силой и могуществом! Яуже познал все, что может предложить человеческое тело, – молодость,красоту, жизненную энергию. Я даже побывал в теле женщины. Кстати, нерекомендую. Теперь я жажду познать то, что можете предложить мне вы. – Онприщурился и склонил голову набок. – Если бы мне посчастливилось встретитьангелов во плоти, я бы сделал предложение кому-нибудь из них.

– В Таламаске нет записей об ангелах?

Он заколебался, потом коротко, сдержанно усмехнулся.

– Ангелы – это чистый дух, месье де Лионкур. А мы говорим отелах. Я пристрастился к плотским удовольствиям. Вампиры – плотские монстры, неправда ли? Они живут кровью. И снова при слове «кровь» его глаза засветились.

– Что за игру вы ведете? – спросил я. – На самомделе? Дело не в деньгах. Зачем вам деньги? Что они вам дадут? Новые ощущения?

– Да, скорее всего. Новые ощущения. Я, очевидно, сенсуалист,не могу подобрать слова получше, но если вы хотите знать правду – а я не вижу,почему бы вам не узнать правду, – я во всех отношениях вор. Я испытываюнаслаждение, только если поторгуюсь, обведу кого-то вокруг пальца или украду. Яделаю из ничего нечто и, таким образом, уподобляюсь Богу!

Он замолчал, словно его потрясли собственные слова и от нихзахватило дух. Взгляд его стал бегающим, и в конце концов он опустил глаза кполупустой чашке кофе, и на губах его заиграла едва заметная улыбка.

– Вы следите за моей мыслью? – вновь заговорилон. – Я украл вот эту одежду. Вся моя собственность в Джорджтауне –краденая: мебель, картины, все до последнего предметы искусства. Даже дом, итот краденый, то есть его передали мне в собственность, находясь во властиложных впечатлений и ложных надежд. Кажется, это называется надувательством?Все равно. – Он снова гордо улыбнулся, с таким глубоким чувством, что ябыл просто потрясен. – Все мои деньги – краденые. Как и машина вДжорджтауне. И авиабилеты, которые позволяли мне гоняться за вами по всемумиру.

Я не отвечал. Заинтригованный его необычностью, я в то жевремя испытывал к нему отвращение, невзирая на любезные манеры и кажущуюсячестность. Это была игра, но игра, близкая к совершенству. А колдовское лицо –с каждым откровением оно становилось более подвижным и выразительным. Явстряхнулся. Нужно было еще многое выяснить.