– Следователи понимали, что дочь преступников,несмотря на юный возраст, о чем-то догадывалась. Но ее не допрашивали, –пояснил Овсянкин.

– Почему? – удивилась я.

Валерий замялся.

– Не знаю, о девочке вообще нет упоминаний,кроме того, что она была. Знаешь, обычно в анкете указывают жену, ФИО, местоработы, школу, где учится ребенок… Здесь же никаких следов ребенка, просто:Фурыкина Алена. Думаю, начальству очень уж хотелось скрыть правду о своемсотруднике, вот и закрыли всю инфу. Кстати, мне даже теперь, спустя много лет,пришлось исхитриться, чтобы получить материалы дела.

– Ты молодец, – похвалила я Овсянкина. – Номеня Фурыкин не интересует, главное, что у Олимпиады Борисовны действительнобыла дочь Валя, погибшая от руки маньяка. Мне следовало самой вспомнить, откого я слышала фамилию Палкина.

– Теперь об экстрасенсе, – продолжал Валерий,– сейчас они обязаны регистрироваться, получать лицензию на свои услуги. Таквот, никакой Ким Ефимович права работать колдуном не имеет. Более того, встолице есть лишь один человек с таким именем и отчеством – Ким ЕфимовичБусыгин. Других не зарегистрировано.

– Дай мне его адрес! – потребовала я.

– Записывай, – ответил Овсянкин. – Только… емууже девяносто четыре года этой весной исполнилось.

– Вообще-то человек может проживать в городебез прописки, – задумчиво произнесла я. – И назваться чужим именем.

– Правильно мыслишь, – одобрил меня Овсянкин.– Но помнишь, ты говорила, что тот целитель принимал участие в телешоу? Я навелсправки. Ким Ефимович Бусыгин никогда не был героем передачи, но ему выписывалипропуск на вход в телецентр всего на один день.

Я почувствовала азарт охотничьей собаки.

– Кто выписывал?

– Редактор по гостям Медведева…

– Кира! – перебила я Овсянкина.

– Ты с ней знакома? – уточнил Валерий.

– Да, и очень хорошо, – подтвердила я. – Киравсегда озабочена количеством гостей в студии, она работает на телевидении столет, переходит из программы в программу и всегда на одну должность. Понимаешь,режиссеры не любят, когда в публике сидят одни пенсионеры, хотят, чтобы наэкране мелькали молодые, свежие лица. И где их взять? Теперешнее Кирино шоуснимают в будний день, начинают работу в час дня, заканчивают в три, а какправило, в это время люди помоложе находятся на службе, им не до съемок. Кируже ругают, если в зале сплошь бабушки с дедушками. Да еще некоторые статистыкочуют по программам – утром отснимутся в одном шоу, днем несутся к Кире, вечеромбегут еще к кому-нибудь. Вот она иногда и обзванивает знакомых, просит:«Девочки, помогите, посидите у меня в студии или позовите кого-нибудь изприличных людей! Совсем затык!» Вера ее пару раз выручала. Скажи, Медведевавыписала пропуск Бусыгину всего один раз?

– Да, – подтвердил Овсянкин.

– Можно перезвонить тебе через пятнадцатьминут? – спросила я.

– Лучше звони около полудня, я уйду по делам,– протянул Валерий. – Кстати, еще…

Но я не стала его слушать, меня уже толкалокулаком в спину нетерпение:

– Давай позднее договорим!

– Кто платит, тот и заказывает музыку, –объявил Валера, в голосе которого прозвучала обида.

Я спохватилась и решила похвалить информатора:

– Огромное тебе спасибо! Деньги привезувечером, только скажи куда. Ты так оперативно сработал, нарыл кучу сведений засчитаные часы.

Овсянкин смутился.

– Ерунда. Я не успел еще все изложить.Олимпиада Борисовна Палкина умерла от инсульта. Все как обычно, никаких травм,только маленький синячок на руке, но он не в счет.

– А еще говорят, что наши правоохранительныеорганы медлительны, – не успокаивалась я, – запрягают месяц, чтобы проехатьжалкий километр.

Валера засмеялся.

– Деньги – двигатель прогресса и лучшаяинъекция для повышения скорости исполнения задания. У меня куча нерешенныхпроблем. Например, кроватка. Двухэтажную можно достать, а трех? Это ужеспецзаказ и стоимость ого-го!

– Я думала, что семья, в которой появиласьтройня, имеет право на льготы, – удивилась я. – Вроде раньше при одновременномрождении нескольких малышей сразу давали многокомнатную квартиру.

– Сейчас фигу покажут, – вздохнул Валера. – Наодних памперсах разоришься и начнешь за бабло инфу со скоростью бешеной белкирыть.

– Все будет хорошо, – подбодрила я молодогопапашу.

– Ну, надеюсь, – без особого энтузиазма сказалОвсянкин. – Галка ревет, эсэмэски мне из роддома шлет, типа «с голоду умрем». Аеще злится, типа я виноват.

– Какие претензии она тебе предъявляет? –удивилась я.

Валера протяжно вздохнул:

– Я спортом занимался, до мастера дошел. Ну елкое-какую химию. Так ее все употребляют. Но Галка теперь уверена: тройня –результат тех таблеток.

– Думаю, она не права, – попыталась я утешитьмногодетного родителя, – я слышала, что многоплодность передается по линииматери.

– Да и фиг бы с этим, они уже на светвыползли! – простонал Овсянкин. – Только каждому бутылку подай, соску, одежку…Лады, я побежал!

– Удачи тебе, и встретимся вечером, – язавершила беседу на оптимистичной ноте.

Не успел Валера отсоединиться, как я, наплевавна раннее время, набрала телефон Киры Медведевой.

– Кто там? – хрипло спросила подруга.

– Даша Васильева, – чуть не лопнув отнетерпения, ответила я.

– Господи, сколько времени? – испугаласьподруга.

– Скоро девять, – отрапортовала я.

– Утра?

– Ага, – подтвердила я.

– Фу, – выдохнула в облегчением Кира. – Какоймесяц сегодня?

– Июнь, – терпеливо ответила я. – Год назвать?

– Это я сама помню. Ох, моя спина! –закряхтела подруга.

– Радикулит? Хочешь, привезу пояс, связанныйиз шерсти пуделихи Черри? – предложила я. – Потрясающая штука!

– Каблуки виноваты, – сипела Кира. –Побегай-ка двенадцать часов на ходулях…

– Надень балетки! – я тут же нашла решениепроблемы.