– Отдавать пилотов в жертву – абсолютно трусливое решение, вот что это такое! – отвечает Сыма И, не отрывая взгляда от Ань Лушаня.

– Со всем уважением, стратег Сыма, у нас нет времени на разглагольствования. На кону безопасность Хуася. – Ань Лушань наклоняет голову, в его глазах пляшет зловещий красный отблеск. Он жестом подзывает солдата, стоящего позади него.

Тот вытаскивает из-за спины полную бутылку зернового спирта.

Издав задыхающийся хрип, Ли Шиминь бросается к нему.

Ичжи и Сыма И прижимают его к кровати, что-то крича. Я обессиленно опираюсь на табурет Сыма И. Кружится голова, пульс ускоряется со взрывным толчком.

Почему у них наготове пойло?

Ань Лушань забирает бутылку у солдата, перехватывает ее за горлышко и, покачивая ею, бросает на Ли Шиминя жалостливый взгляд.

– Хочется хлебнуть, а? Ведь хочется? Условия тебе известны. Будешь хорошим мальчиком, пойдешь в бой и тогда получишь выпивку.

В моем горле поднимается обжигающий ком.

Видимо, такое происходило и раньше. Вот почему стратеги Суй-Тан позволяют Ли Шиминю пьянствовать, – они используют алкоголь как приманку, заманивая его в хризалиду и принуждая жертвовать девушками.

Преодолев боль в ступнях, я выбиваю бутылку из пальцев Ань Лушаня. Та разбивается об пол, взорвавшись градом осколков, брызгами жидкости и гнусным запахом.

Ань Лушань смотрит на меня, разинув рот. Потом вскидывает руку.

Удар, пришедшийся на мою поврежденную щеку, отшвыривает меня к изножью кровати. Лицо обжигает болью, в ушах поднимается звон.

– Цзэтянь! – Ичжи бросается ко мне.

– Забирай ее, Мажор! Быстро, быстро! – Сыма И стаскивает Ли Шиминя с кровати и волочет к двери.

Озадаченно замешкавшись лишь на секунду, Ичжи подхватывает меня.

– В меня нельзя стрелять, я из Центрального штаба! – кричит Сыма И, тараня своим телом строй оторопевших солдат.

– В меня нельзя стрелять, я богач! – Ичжи проскальзывает в образовавшуюся брешь.

Они вытаскивают нас в коридор, залитый более насыщенным красным светом, чем комната. За нашими спинами стучат сапоги, но медленно и нерешительно. Солдаты, видимо, не могут определиться, кому подчиняться – стратегу из Центрального штаба или местному. Ань Лушань сыплет ругательствами нам вслед, его рев рикошетом отлетает от стен.

Я бессильно обвисаю на руках Ичжи, сгибающегося под моей тяжестью. Ли Шиминь бредет, поддерживаемый стратегом.

Мы на мгновение встречаемся взглядами, и я ловлю в нем то, что чувствую сама, – беспросветную тоску.

А может, и правда, лучше залезть в Красную Птицу и выбросить свои жизни на ветер? Что угодно, лишь бы не ощущать себя настолько беспомощными.

Но потом меня охватывает ярость. Понятно, что искалечило меня, – бабка сломала мои ступни, когда мне исполнилось пять лет. А как он докатился до такого?

Сыма И сканирует своим браслетом двери лифта.

Бип.

Стратег заталкивает Ли Шиминя в лифт. Ичжи вносит меня и падает на пол, тяжело дыша. Сыма И несколько раз бьет по кнопке. Двери начинают сдвигаться. Солдаты приближаются.

«Закрывайся скорее! Скорее!» – мысленно кричу я.

Двери сходятся прямо перед носами солдат, но кто-то успевает просунуть руку в щель.

Я уже готова рвать на себе волосы, но тут Ичжи выхватывает из кармана шприц, втыкает его в протиснувшуюся руку, и та отползает, как испуганная змея.

Вздрогнув, лифт начинает спускаться.

Тяжелое дыхание. Жужжание механизмов.

– Ты! – Я с трудом распрямляюсь и толкаю Ли Шиминя в грудь. Он так слаб, что отлетает к стене, сотрясая лифт, и оседает на пол. Я отмахиваюсь от возражений Ичжи и Сыма И. – Ты и раньше велся на этот трюк, позволял им заманивать тебя в бой, я права?

С видимым усилием Ли Шиминь выпрямляется, прислоняясь спиной к стене. Стискивает дрожащие руки и прижимает их ко лбу. Нет ответа.

Ичжи прикасается к моему плечу.

– Цзэ…

– Ты убивал девушек, только чтобы нажраться, когда все закончится, я права? – визжу я громче, отталкивая руку Ичжи.

– Это не единственная причина! – выдавливает из себя Ли Шиминь, вздергивая подбородок, измазанный выблеванной кровью, словно он проглотил только что вырезанное сердце.

– Прекрати! – Сыма И втискивается между нами, отгораживая меня рукой.

– А мне кажется, это довольно сильный фактор! – продолжаю кричать я. – Каждый раз, активируя хризалиду, ты знал, что девушка умрет. Ты знал это и все равно считал, что твое пойло стоит их смертей!

– Цзэтянь! – Ичжи повышает голос.

Я отшатываюсь. Он никогда не говорил со мной таким тоном.

Его взгляд мгновенно смягчается.

– Цзэтянь, он по-настоящему болен. Мозг – такой же орган, как любой другой, и он нездоров. Шиминь не в состоянии отказаться от алкоголя, точно так же как простуженный человек не в состоянии запретить своему горлу болеть. Он не в себе. Пожалуйста, приложи усилие, постарайся понять.

– Нет… она права… – Ли Шиминь поднимается на колени, глядя на меня из-под спутанных волос. – Я именно такой. Но… не выпивка стоила больше, чем все эти девушки, а я сам. Я мирился с их смертями, чтобы спасти самого себя. И так каждый раз. Такого признания ты от меня требуешь, верно? – Он кашляет, из его рта вылетают брызги крови, и он прикрывает рот запястьем. – Ну вот, получи. Довольна?

Он опускает окровавленную руку. Эхо его слов, отзвенев, проваливается в небытие. Лифт, покачиваясь, спускается все ниже и ниже.

Не могу смотреть на слезы, стекающие по щекам Ли Шиминя. Для меня это слишком. Зажмурив глаза, с глухим стуком прислоняюсь к стене. Сердце мечется – маленькое, одинокое посреди пустоши в моей груди.

– Закончили? – брюзгливо интересуется Сыма И.

– Куда мы теперь? – бормочу я, обхватывая голову обеими руками.

– В покои наложниц. Принц-генерал Ян Цзянь наложниц не держит, так что помещения пустуют. Спрячемся там, пока не закончится бой, а после Ань Лушань ничего не сможет сделать. Но мне кажется, вы оба не понимаете, как важно преодолеть ваши разногласия, что бы их ни вызывало. – Его голос вибрирует от едва сдерживаемого гнева. – Ань Лушань прав в одном: новое нападение хундунов произошло так скоро, потому что они восприняли превращение Красной Птицы как настоящую трансформацию третьего уровня. Они могут также почувствовать, что вы способны добраться до их гнезда в провинции Чжоу. Они будут нападать снова и снова, пока мы не потеряем столько хризалид, что утратим свое преимущество, или пока не поставим все на кон, начав контрнаступление. Но если вы не научитесь работать вместе, все ваши способности – пустое место! Когда ситуация ухудшится, мы с Главным стратегом Чжугэ окажемся бессильны и вас принесут в жертву! Мы не сможем этому помешать! Вы меня слышите?