Значит гришь, тебя пригласили в энтот их... как поминаешь он прозывается? - замялся-запамятовал престарелый любитель тёплых ичиг.

- Оплот, - немедленно напомнил ему молодой купец, - на их языке этот коготь зовётся Оплотом. -

- Коготь...? - нахмурилась единственная женщина в горнице, матёрая вдова словно пробует прозвучавшее слово на вкус.

- Любую большую крепость они кличут когтем, а более мелкий острог зовут коготком, - и вновь привычно с удовольствием поясняет купец.

- Ты поедешь? - властный взгляд хозяина усадьбы невозможно игнорировать, как и прозвучавший из его уст вопрос.

- Такой шанс нельзя упускать, - ожидаемо развёл руками купец, - в когте уже открыт торговый пост, в него завезены товары из глубины драконьих земель. -

- Уже поди пронюхал чего?! Надеешься набить мошну?!! - ревниво вскинулся один из пожилых гостебников, лишь на мгновение опередив сотоварищей по братству торговых людей.

- А как же, - не межуясь открыто улыбнулся речистый, а как впоследствии оказалось ещё и предприимчивый на зависть молодец, - за наши меха и жемчуг, за рыбий зуб можно лепо сторговать ржаное и пшеничное жито, сукно и лён, ну иль такие же шары-светилки, - он кивнул на по прежнему светящийся голубым светом артефакт.

- Вы гости (купцы) только за один живот и думаете... а ну как нелюди зачнут нас воевать? - разом выбил из многих голов любые мысли о будущих прибылях суровый, крепко скроенный хоть и сгорбленный годами дед, как говаривали в молодости хорошо погулявший на крутобоком укушуе по вечно немирному Варяжскому морю.

- А ведь верно гласишь, - подержал его однорукий мужчина, как и Афанасий происходивший из сословия житьих людей (несмотря на увечье всё также сильный боец, пользовавшийся уважением не только среди своих, но и среди недругов). - Не зря же они поставили города и не таясь ведут себя на реке как хозяева. -

- Я не знаю, - несколько растеряно посмотрел на окружающих молодой купец, - не знаю, как мы сможем с ними ратиться... В одном только Оплоте столуется до трёх сотен воинов — три сотни не пашущих землю, не занимающихся каким-то ремеслом, а постоянно кормящихся мечом воинов. В Щедром, - он пояснил, - это коготь ближе к заливу, воинов меньше, но не намного. Из столицы всегда могут прислать ещё... втрое... впятеро... вдесять раз более того... прислать не токмо бойцов, но и разных боевых чудовищ... -

- А ежели мы сподобимся перекрыть реку? - прозвучало от одного из вятших.

- На их кораблях есть пушки... и маги, способные бросать молнии и огненные шары — один из нелюдей, маг, показывал мне, как они это делают. - Купец вздрогнул от запавшего в душу воспоминания (что не укрылось от внимательных взглядов многих присутствующих).

- Хватит! - оборвала начавшийся было ропот вдова. - С кем вы собрались воевать? С целой страной, стоящей вровень с Русью? А харя не треснет?!! Вы только представьте — пушки! Крепости! Боевые корабли! Летающие звери! Колдовство! Тысячи воев в хорошем железе, для которых ратное дело — заобычное ремесло! И вы собираетесь встать противу такой силы?! -

- Может и не собираемся... да токмо кто ж нас об энтом спросит? - со вздохом высказал наболевшее любитель тёплых ичиг, выразив мысли и страхи большинства собравшихся в горнице мужей.

- Так что нам делать, ежели биться нам невмочно? - с легко ощутимым в голосе отчаяньем почти выкрикнул-прорычал один из собравшихся мужчин... и совершенно не важно, кто это был! - Бросив всё, бежать?! -

- Староват я бегать, - спокойно, с грустью в голосе отреагировал на крик души бывший укушуйник. - Второй раз терять всё и уходить куда глаза глядят не потяну — лучше смерть на родном пороге. В Рай мне дорога таперича заказана... но в Ирии быть может не побрезгуют таким как я баламутом!-

Немалое число присутствующих в горнице мужей кивают в такт его словам, в их разом помертвевших глазах горит искра непреклонной решимости (Марфа за стенкой испуганно зажимает рот ладонью — девушке по-настоящему страшно слышать такое, примеривать на себя, свою семью).

- Бегство не поможет — нам не уйти от седоков летающих чудищ, - разумные, но от этого ничуть не менее горькие слова Афанасия не добавляют оптимизма собравшимся. - Схорониться где-нибудь в болотах не выйдет по той же причине. А если и сподобимся, то потребна ли нам такая жалкая доля? -

- А можа отобьёмся... можа нелюди не так сильны? - однорукий ратник обводит соседей и родичей вопросительным взглядом.

- Они сильны! - безжалостно давя сверкнувшую было надежду, решительно высказалась вдова. - Вспомни, как той самой зимой появились их города — мне страшно представить, какие силы доступны тем, кто на такое способен! -

- Но почему они до сих пор нас не подмяли? Или хотя бы не рекли слово о своих намерениях, не потребовали покорности? Они уже год с лишним в наших краях — ДОЛЖНЫ о нас ведать! -

- Ты же слышал, в прошлом и в этом году они воевали сильные княжества туземцев на большой реке к востоку, гоняли степняков, покоряли горную землицу на юге... им было не до нас. -

- Когда придёт наше время, они переведут в свои здешние крепости много воев и используют их как опору для покорения округи, - сверкнув глазами из-под густых насупленных бровей, уверенно предрёк боевой дед. - Пушками и самоходными ладьями крепко оседлают реки и начнут давить наши усадьбы и селища по одному, так же поступят с важанами, завалочанами, мурманами, всеми остальными. -

Озвученная картина явно пришлась собравшимся не по вкусу, но желающих возразить мудрому старику так и не нашлось. Мрачное, тугое как звенящая от напряжения тетива лука молчание опускается на горницу...

- Нужно смирить гордыню и покориться — просить милости и покровительства Дракона, - решительно речёт вдова. - Нельзя сражаться... с зимой: её нельзя одолеть, прогнать, убить... её нужно пережить, приспособиться к ней, ежели выйдет, извлечь пользу для себя. Без товаров и свежей крови с Руси мы медленно умираем, по шажочку превращаемся в самоядь — вы слышали, внутренние и отхапленные у степняков южные земли нелюдей богаты хлебом, конями и иным самым разным товаром, они торгуют с восходными