едят и веселятся как в последний раз... славят хозяина и хозяйку... желают счастья и достатка роду и дому, где проходит пир! О деле, ради которого они приехали на сход, ни полсловечка ни намёка, лишь принятые на пиру, перемежаемые тостами шутки и подначки, да пьяные разговоры ни о чём и обо всём, одинаковые хоть на гулянке пропившейся до гунки голытьбы, хоть на великокняжеском пиру. Житий человек Клёшин явно угодил созванному им обществу: начал братчину степенной-традиционной раздачей нарезанного и самолично преподнесённого гостям хлеба с солью, а закончил более чем достойным верхосытком из медовых калачей, козуль, тетёр, коврижек и разных блюд из ягод и мёда. По старому русскому обычаю напоил гостей до пьяна, а затем как и положено доброму хозяину ласково проводил каждого отсыпаться и прийти в себя.

А назавтра после пира начался непосредственно сход... не с утра, а примерно во второй половине дня, после плотного завтрака (и опохмела). Вялые, но уже более-менее оправившиеся от вчерашнего гости собираются в той же самой светлой-большой горнице, расторопно освобождённой слугами от следов буйного пира и подготовленной для серьёзного разговора. На столах перед постепенно подтянувшимися соглагольниками (собеседниками) нет вчерашнего изобилия, зато предусмотрительно выставлен хорошо утоляющий жажду овсяный квас и сущик (сушёная в печи мелкая рыбка) в качестве лёгкой закуски. Собравшиеся вполне готовы слушать и говорить...

- Благодарю каждого из вас за то, что явились на мой зов, - зачиная сход поднялся с заглавного места и в пояс поклонился собравшимся Афанасий, его внимательный взгляд вольно-неторопливо скользит по одинаково невесёлым лицам собравшихся — никому из них не требуется объяснять суть объединившей их всех несгоды (беды). И всё же соблюдая вежество, Афанасий разъясняет сподвигшие его объявить сход мотивы: - Я собрал вас чтобы купно (вместе) поразмыслить, как нам следует избежать беды, ибо наодного (поодиночке) мы как безответная былина на ветру, а всем миром кое-что да можем. - Предупреждая появившиеся на некоторых лицах сомнения, предупредил-глаголил: - Понимаю, нам всем не заобычно вершить такие дела, но ничего не решать и не делать нам уже невмочно — мы итак ''проспали'' прошлый год. -

- Не только мы, но и другие! - не скрывая досады в голосе попробовал возразить один из собравшихся, седой как лунь, но не старый ещё мужчина в отороченном бобровым мехом кафтане.

- Кивать на чужую дурь объясняя свою — самому выставлять себя дураком, - равно под одобрительные и протестующие возгласы высказалась вдова безвременно почившего Парфирия.

- Зачем лаешься, Настёна? - с обидой в голосе обратился к женщине бобровый воротник. - Всё не можешь мне простить, что когда-то тебя сватал? -

- Забыла давно! - мгновенно стирая появившиеся было усмешки на лицах мужчин, отбоярилась матёрая вдова. - Да и не было за тобой никакой вины — женитьба это не татьба, а вдова — не покойница. Я иное разумляю: буде мы словно калитку отворив хавальню глядеть на неумных соседей, пропадём — нужно жить своим умом, без оглядки на чужую немочь. -

- И правда, Аниска, ты нашёл на кого примером ставить — болотную икоту (мордву) и сволочную чудь, - поддержал вдову бровястый крепкий дедок, даже в жарко натопленной горнице остававшийся в плотных войлочных ичигах на меху.

- Мурмане, важане и заволочане тоже побоялись какие ковы пришлым творить, - не споря с авторитетным стариканом, напомнил сосед по скамье и к тому же вый бобрового воротника (в той или иной степени многие из собравшихся в горнице приходятся друг другу дальней и ближней роднёй или сообщниками по разным торговым, промысловым, хозяйственным делам).

- Ещё бы они не побоялись! - вызвав заинтересованные взгляды со всех сторон, хмыкнул молодой староста одного из самых больших и сильных поселений.

- Рыпнуться дело нехитрое, - степенно подал голос старейший из присутствующих на сходе торговых гостей, переходивший на своих стареньких-чиненых стругах все окрестные реки и даже в своё время пытавшийся (неудачно) пройти по связавшему Двину и Югру пути хитрых-умелых в морских делах поморцев. - А вот понять на кого и когда, то сложней, то требует ума и расчёта. -

Причина организованного хозяином усадьбы большого схода достаточно проста... и жизненно важна не только для сообщества бывших новгородцев, но и для всех без исключений обитателей огромного сурового края, равно для разнородных-разноплемённых беглецов из западных земель и местных туземцев. Хотя зачем скрывать очевидное — собравшихся здесь и сейчас волнует лишь их судьба, судьба их близких и родных, а остальные народы и общины окрестных земель... волнуют их постольку-поскольку. И уж конечно никто из участников схода не готов встать плечом к плечу или вместе проливать кровь с людьми чужой крови и веры, да и так называемые ''свои'' (выходцы с Ваги и Двины) у подавляющего большинства не вызывают тёплых братских чувств, можно смело держать заклад, обратное тоже верно.

Как-то внезапно-сразу пришедшие с верховий Енисея многочисленные и сильные чужаки пугают новгородцев, нарушают их покой, баламутят устоявшийся мирок жизни и отношений с соседями. Пока что свалившиеся как каменный дождь с небес пришельцы практически не задевают, не вмешиваются в дела местных общин... однако судя по тому, как шустро и с каким размахом они обделывают свои дела, ставят города, порскают вверх и вниз по течению на бегущих без вёсел и парусов колдовских кораблях, их планы на здешние края достаточно велики... и это не может не вызвать обоснованного беспокойства у населения этих самых краёв! Если так прикинуть, то бесправным беглецам есть чего опасаться, ведь у них нет заступы, нет предстоятеля (защитника) в виде князя или сильного боярина с личной дружиной, и решать любые вопросы с чужаками им придётся самим... что выглядит не самым простым делом, учитывая уже поставленные чужаками города и внушающее откровенную тревогу количество населения в них. Да ещё гуляющие среди местных слухи не добавляют собравшимся на сход нарочитым людям уверенности в себе... они смущают... в немалой степени пугают... осмелевшие взгляды туземцев и челяди из них вызывают обоснованное беспокойство.

В общем-то если не слишком сильно опираться на столь ''достоверный'' источник как слухи, то поселенцам-новгородцам мало что известно: большинство из них собственными глазами наблюдали парусно-вёсельные и колдовские-самоходные корабли на реке, кое-кто углядел похожих на легендарных грифонов летающих чудовищ с пассажирами и грузом на спине, иные пусть и издалека видели высаживавшихся на берег чужаков, после их ухода посещали оставленные ими стоянки, самые смелые подбирались