всё онемело. Но я продолжала позволять вести себя дальше, находясь словно под гипнозом. Стены вокруг наклонились и покосились, грозя в любой момент захлопнуться, и я бы не удивилась, если б так оно и случилось. Многотонный и многометровый земной пласт вместе со стоящим на нём фундаментом готов в любую секунду обрушиться и погрести нас под собой. Вернее, только меня одну — этим трём слугам вряд ли что-то будет, даже если планета Земля расколется надвое. В тот момент я отдавала себе отчёт, что они бессмертны. Где-то виднелась древняя каменная кладка. Где-то — сплошной затвердевший слой допотопного бетона. А кое-где из этого бетона торчали обломки костей. Скорее всего, тут до меня более ста лет не была ни единая человеческая душа.

Грико, держащий факел, вывел в широкое огромное помещение — зал, который, как я поняла, раньше использовался для ритуалов и сборов. Этот зал простирался вперёд почти на двадцать метров, а в ширину он был метров восемь. Потолок нависал покорёженными плитами и балками, на которых виднелась демоническая роспись. Часть стен по сторонам разрушена, и там зияли чёрными и заросшими паутиной дырами провалы. Много трещин, ведущих в неизвестность, в каменном искривлённом и вздувшимся в нескольких местах полу. Будто тут земля вспучивалась, превращалась в лаву, а потом вновь затвердевала.

Посреди этого огромного зала стояло непонятное металлическое проржавевшее и покрытое плесенью сооружение, по которому ползали жирные черви. К моему великому облегчению, меня провели мимо этого ужасного трупного пьедестала в самый конец залы. Там валялась груда огромных камней, из них торчали острые гигантские шипы непонятного происхождения, напоминающие когти злостного великана. Оттенки серого, чёрного и кроваво-красного плясали перед глазами, когда их выхватывал факел из темноты. Других цветов тут не было. Вечный мрак и запустенье. Меня подвели к тем камням в конце. И указали на подобие старинного деревянного кресла. Возможно, это было пыточное оружие прошлого века, а возможно, всего-навсего графский трон. Резные подлокотники, ажурная спинка тонкой работы — всё из почерневшего от времени дуба.

— Присядь и подожди Хозяина. Он придёт к тебе и продолжит беседу, — велел Грико.

Тут Грэко наконец меня отпустил. Но они встали передо мной так, что я оказалась зажатой в угол. Пользуясь случаем, я посмотрела на них и замерла в немом ужасе. Они заметно преобразились во время нашего путешествия. Глаза их светились предвкушающим садистическим возбуждённым блеском. Грико вцепился в факел обеими руками. Грэко улыбнулся, обнажая клыки. Грако приоткрыл рот, в котором уже не помещались яркие и острые клыки, и двинулся в мою сторону.

Я не успела опомниться, как оказалась схвачена крепкой ледяной смертоносной рукой за горло. Грако смотрел мне в глаза с предвкушающим удовольствием. Он обратился к своим:

— Может, плюнуть на запрет Хозяина и… — Грако сглотнул и проговорил с придыханием: — Я так давно не пил крови маленькой девочки.

Пальцы Грако, держащие меня за горло, чуть сдвинулись, он закинул мою голову назад, второй рукой он провёл по моим волосам, щеке и обнажённой шее.

Трудно сказать, что я чувствовала в тот момент. Меня обуял ступор и оцепенение, словно парализовали не сколько моё тело, сколько душу. Мне перестало в тот момент быть страшно. Мне стало безразлично. И всё происходящее воспринималось как будто не со мной. Сознание, рассудок, мозг гуляли где-то далеко-далеко… Я превратилась в безвольную куклу. Которой сейчас вопьются в шею и высосут всю кровь. Совсем скоро для своего бывшего мира я пропаду без вести, а потом меня найдут в придорожной канаве в малопосещаемой части парка. И я попаду в картотеку Пурпурной Папки. Никто так и не узнает, что со мной случилось.

Не радужная перспектива. Самое страшное — из-за того состояния, в котором я оказалась или в которое меня погрузили, я не имела возможности и воли даже бороться за выживание. Я забыла всё то, чему меня учила Аманда. Я не смогла применить ни одного приема единоборств. Если бы у меня с собой был пистолет — я бы и выстрелить не смогла. Как же это всё было бессмысленно, вся моя жизнь, все мои знания и умения… Всё не нужно, всё абсолютно зря…

— Отставить! — требовательно и хлёстко произнёс вдруг Грэко, он словно тоже опомнился.

Грэко перестал улыбаться и скалиться и будто бы встал на мою защиту. Он оттянул Грако от меня, Грико помог ему.

— Грако, Хозяин позаботится о нас, не оставит в обиде! Эта маленькая пташка — для него, — Грико убедительно посмотрел на вампира, который меня чуть не съел.

Грако еле преодолел соблазн снова сжать пальцы вокруг моей плоти, но подчинился. Он нехотя отпустил мою шею, так и не успев приблизиться к ней клыками. Иначе было бы уже слишком поздно. Малейшая заминка — и Грако бы не сдержался. Его бы уже не смогли остановить. В тот момент всё решали мгновения реакций.

— Побудь здесь и никуда не уходи, крошка. Хозяин уже идёт познакомиться с тобой, — Грэко мило улыбнулся мне.

Я осталась стоять в немом параличе, привалившись спиной к обломкам груды камней. Взяв Грако, прожигающего меня плотоядным взглядом, под руки, более сдержанные Грико и Грэко удалились прочь. Факел Грико оставил, привесив его к ближайшему держателю на стене. Они достаточно быстро скрылись в темноте, и скоро мёртвая тишина окутала всё вокруг, словно они прошли в иное Измерение, испарившись отсюда.

И как только это случилось, на меня словно вылили ушат холодной воды. Сознание возвращалось. К великому своему ужасу, я вдруг поняла, что происходящее со мной — не дикий бред или порыв фантазии. Я здесь и сейчас стою посреди непроглядного мрака старого заброшенного подвала, вокруг меня ползают тараканы, а потолок в любую минуту обрушится как захлопывающаяся мышеловка. Правда ли меня привели сюда три слуги, или это всё было мощное внушение некоего злого гения извне — оставалось только догадываться. Но по сути, это уже не важно.

Надо выбираться! Прислушиваюсь. Понимаю, что потеряла счёт времени. Мне сейчас кажется, оно тут течёт по-другому. Где-то очень отдалённо слышу звук капающей воды. И больше ничего. Тишина осязаемо давит на душу. Внезапно меня охватывает резкий порыв чихнуть, и я это делаю:

— Апчхи!

Где-то что-то в тот же миг шуршит, словно мой чих возбудил звуковую волну,