описана не самая удачная история революции, а также у тех, кто сумел исправить самые очевидные ошибки товарища Маркса и вывести процесс построения справедливого общества на новую высоту.

Невооруженным взглядом было видно, что на Ильича большое впечатление произвел искусственный интеллект штурмоносца, «обругавший» Кобу товарищем Государственным Канцлером и Его Высокопревосходительством. А может быть, дело тут в том, что этому человеку по размеру оказалась и тяжелая шинель советского генералиссимуса из нашего мира, и серый костюм бессменного председателя Совнаркома из мира товарища Половцева. Но с Кобы все как с гуся вода; в лучах славы он не купается, собран и деловит, как перед боем.

– К сожалению, – сказал он, – товарищ Половцев не принес из своего мира никакой информации, кроме сведений о вполне успешном конечном результате социалистического строительства, а также основных общеизвестных в том мире теоретических положений. Но и за это ему спасибо. Предлагаю поставить перед ЦК нашей партии большевиков, а особенно перед товарищем Лениным, задачу – при помощи товарища Серегина, товарища Половцева и других в полном объеме восстановить по имеющимся сведениям теоретическую основу успешного построения социалистического общества. А чистый марксизм, как он есть, мы оставим меньшевикам. Пусть играются с ним в песочнице. Кто за это мое предложение, прошу поднять руку.

Руки поднимаются вверх сначала неуверенно, а потом все энергичнее (причем «за» сначала голосует даже товарищ Зиновьев), и лишь потом, будто спохватившись, он опускает руку. Получается подавляющее большинство голосов при одном воздержавшемся. Дима мысленно говорит, что генератор харизмы у Кобы сейчас работает с полной отдачей, а аура начинает оформляться по императорскому типу. Но все еще далеко не закончено: не успели руки опуститься поле голосования по теоретическому вопросу, как товарищ Ленин, будто спохватившись, предлагает принять в партию большевиков, и сразу кооптировать в состав ЦК меня, Кобру, товарища Бергман и полковника Половцева. Опять же принято большинством голосов, после чего мы четверо обретаем в этом собрании право решающего голоса. Остается только одно дело – выпустить товарища Зиновьева в окружающую среду целым и невредимым.

– Значит так, – говорю я, – в связи с нервическими подергиваниями товарища Зиновьева становится очевидно, что он больше не минуты не может оставаться в нашей компании. Поскольку в Австрии или Германии российскому подданному сейчас находиться будет несколько неуютно, то предлагаю вам выбрать, куда вы хотите направиться: в Швейцарию или во Францию. А может быть, вас закинуть прямо в Североамериканские Соединенные Штаты, в Нью-Йорк или Сан-Франциско?

Зиновьев смотрит на меня какими-то круглыми, совершенно безумными глазами и заявляет:

– Отправьте меня в Швейцарию…

Хлоп! – и вот у него за спиной – дыра на узкую извилистую улочку в каком-то совершенно средневековом городе. Я еще раз проверяю координаты, чтобы ненароком не закинуть клиента куда-нибудь в семнадцатый век, и заявляю:

– Ступайте, товарищ Зиновьев. Вон там Берн, а тут вас больше не держат. Желаю вам всего наилучшего, в первую очередь, чтобы мы больше не встречались, ибо судьба ваша в противном случае будет печальна.

И все. Ушел, и как в воду канул. А у нас с товарищами большевиками еще много работы. Мировая война уже, считай, в разгаре.

Часть 51

Вот уже пара часов, как в тысяча девятьсот четырнадцатом году Великобритания объявила войну Германии, и с этого момента в первом эшелоне европейских стран воюют все. Второй эшелон – Турция, Италия, Болгария и Румыния – подключатся к делу позже, а может, и не подключатся вовсе, или вступят в войну совсем на другой стороне. Все зависит от того, насколько хорошо я сделаю свою работу.

Но первым делом я порешал вопрос с Калишским погромом. Два эскадрона моих ветеранш из кавкорпуса при поддержке четырех «Шершней» в ночь с третьего на четвертое августа до последнего человека перебили безобразничающих германских зольдатенов майора Пройскера. Командовал операцией Змей, получивший приказ действовать только после того, как немцы из пулеметов расстреляли местных запасных, удравших с места сбора мобилизованных. Панове не хотели воевать за Россию, и были убиты германскими солдатами, как скотина на бойне. И поделом.

В итоге голова майора Пройскера обрела свое место на столе у кайзера Вильгельма, вместе с соответствующим посланием, а у меня в трофеях оказалось четыреста винтовок Маузера девяносто восьмого года, восемь пулеметов МГ-08 на трехногих станках, четыре 77-мм полевых орудия и около полутысячи комплектов германской военной формы офицерского и рядового состава. Магическая чистка, штопка – и можно заниматься подвигами в стиле знаменитого спецполка вермахта «Бранденбург-800», ибо немецкоговорящего контингента, готового выполнить любой приказ, у меня предостаточно. Но это пока только заявка на будущее.

Что касается изменения стратегической ситуации в правильном направлении, то у меня есть две возможности: ускорить прорыв германской армии через Бельгию к Парижу и не допустить прорыва «Гебена» в Черноморские проливы под крылышко издыхающей от дряхлости Османской империи. Первое добавит гонора Центральным державам и поставит на грань поражения страну, инициировавшую развязывание мировой войны. Второе оттянет вступление в войну Турции и продлит для России функционирование маршрута Одесса-Марсель. В одну сторону через Черноморские проливы идут пароходы с русским зерном, в другом направлении везут оружие и боеприпасы. Если Париж превратится в подобие Сталинграда, и одновременно «Гебен» прорвется к Стамбулу, не вскружит ли это голову османскому командованию, что вызовет преждевременное вступление Турции в войну на стороне Центральных держав? И вообще – это мне действительно нужно, или сделать наоборот?

Николай Второй предпочел бы, чтобы Турция сидела на попе тихо и не рыпалась. Ему так удобнее – вести войну на французские кредиты и французским оружием. Мурман на данный момент не существует как явление, по причине отсутствия железной дороги к Кольскому заливу, Архангельск замерзает на полгода и связан с Центральными губерниями одной ниточкой узкоколейки. В основном через Архангельский порт господа англичане вывозят к себе русский лес, так что большой грузооборот с внутренними территориями не предусмотрен логикой вещей. Главные порты на Балтике: Гельсингфорс, Петербург, Ревель, Рига; на Черном море: Одесса, Николаев, Мариуполь, Керчь, Новороссийск. Балтийские порты уже блокированы германским флотом, а после вступления в войну Турции заблокированным окажется и черноморское побережье, причем не только для экспорта зерна во Францию, но и для внутреннего каботажного плавания. Вот тут все забегают, потому что единственной связью с внешним миром окажется Владивосток с тонкой ниточкой Транссиба.

Так что, пожалуй, прорыв «Гебена» к Дарданеллам – дело полезное. От так называемых «союзников» царя Николая требуется отрезать, а вот позволить германским пиратам безнаказанно разбойничать на Черном море не стоит. Бой у мыса Сарыч, насколько я понимаю, произошел в тумане[16] по инициативе понадеявшейся на свое