Выбраться было труднее. Злясь на полную потерю чутья, ничегоне видя в кромешной тьме, он долго пробирался по тесному извилистому ходу,часто вовсе на четвереньках, обдирал бока, уже начал думать, что заблудился,пока глаза не уловили слабый рассеянный свет.

Для волка это было бы что очутиться на ярком солнце. Но онвсе равно еще трижды стукнулся головой, пока выбрался через тайный лаз вкаморку Ховраха.

Ховрах спал, и Мрак, высыпав ему в калиточку пригоршнюзолотых монет, на цыпочках выбрался в коридор, перебежал в комнату с окномнаружу. Решетку уже подготовил, впереди рассвет, дальняя дорога и пыльстранствий. Уже на сапогах!

На поиски царя только из детинца выплеснулось народу больше,чем муравьев из раздавленного медведем пня. Бояре и боярские сынки,сокольничьи, псари, челядины, даже конюхи и малолетний помощник коваля. Со стендворца было видно как по всему городу отворяются ворота, выпуская одетых вдорогу мужчин.

Кажан посмеивался, он направился к воротам дворца всопровождении десятка воинов, троих следопытов и псаря с гончими псами. Когдаему отворяли, он оглянулся и окинул Светлану цепким обволакивающим взглядом:

— Готовь свадебное платье, царевна!

— Сперва отыщи отца, — напомнила она сухо.

— Считай, что уже возвращаюсь с ним, — ответил он уверенно.Расхохотался, хлестнул коня. — Встречай в венке невесты!

Загрохотали копыта, за ним двинулась тяжелая дружина.Мордастые, уверенные, матерые, на сытых и борзых конях, дружно грянули походную— веселую и мужественную. Из домов высовывались головки девушек, хихикали,строили глазки. Гридни молодцевато подкручивали усы, подмигивали. Даже кони подними шли гордо, уверенно, играючи тугими мышцами.

Рогдай, насупленный и хмурый, видел с какой горечью смотрелаим вслед Светлана. Если кто и может найти Додона, то не Кажан, этот хороштолько во дворе, а Руд или отвратительный Горный Волк!

Светлана часто оглядывалась на стражей у ворот дворца. Оводи Ховрах стояли недвижимые как статуи. Овод от усердия, а Ховрах умел спать какконь, стоя. Наконец Светлана не выдержала:

— А ты... не желаешь?

Ховрах вздрогнул:

— Чаво?

— Попробовать отыскать светлого царя Додона?

Ховрах глупо открыл рот, призадумался, потом покачалголовой:

— Не-а. У меня уже есть невеста. Не обессудь, но я большелюблю толстеньких. Чтоб, значитца, было за что подержаться. Мол, взял в руки —маешь вещь! Да и на хрена мне полцарства? Батя хотел меня к хозяйствуприставить: двор, коровы, две козы, куры — так я тайком продал коров, купил мечи дал деру!

На Светлану уже оглядывались с откровенным недоумением. Онаощутила как покраснела, но сказала настойчиво:

— Я знаю своих людей. И верю, что ты сумеешь отыскать царя.

Ховрах почесал в затылке, сплюнул под ноги, застеснялся ипоспешно затер сапогом.

— Ну, ежели такой наказ... Тогда я пойду и отыщу. Толькопросьба: не вешать на меня полцарства!

За спиной Светланы засмеялись. Кто-то пробормотал ехидно,что там кур и свиней еще больше, чем в хозяйстве его отца, а Светлана соблегчением сказала:

— И даже в невесты не буду проситься.

— Тогда согласен, — воскликнул Ховрах. — А чуду-юду, ежелидержит в полоне царя, я и так победю!

Отроки с готовностью побежали готовить ему коня. Оводсмотрел на Ховраха, раскрыв рот. Светлана сказала с улыбкой:

— Я вижу, ты готов, ибо герои долго не собираются. Но тебепригодится в дороге немного денег.

Она взглянула на Голика и сделала нетерпеливый жест всторону Ховраха. Голик скривился:

— Он у нас орел? Орел!.. А птицам деньги не нужны.

Но взор Светланы был строгим, шутку не приняла, и пухлыепальцы казначея очень нехотя начали развязывать кошель. Все глаза следили заего очень замедленными движениями. Наконец, видя, что отвертеться не удается,со вздохом зачерпнул горсть золотых монет, взвесил на руке.

Ховрах, довольно улыбаясь и не отрывая жадного взора оторанжевой кучки на ладони постельничего, снял с пояса кошель, развязал,подставил горлышко, раздвигая пошире.

Голик со вздохом сделал вид, что ссыпает туда монеты,ухитрившись бросить только одну, остальные стряхнул обратно в свой. Но, недавая Светлане выразить недовольство, воскликнул с неподдельным удивлением:

— Эй, да у тебя там золота больше, чем в царской казне!

Ховрах заглянул в свой кошель. Глаза округлились. Голик, недавая ему опомниться, завизжал тонким поросячьим голосом:

— Вор! Обворовал царскую сокровищницу!

Ховрах промямлил что-то, Светлана вскрикнула:

— Не мог он!.. Это ошибка!

— Ошибка? — завопил Голик. Он молниеносно сунул узкую ладоньв кошель Ховраха, выудил целую пригоршню. — А это откуда?

На его ладони как жар горели новенькие монеты. Крупные,золотые. С выпуклым обликом широкоскулого бородатого человека.

Ховрах что-то промямлил. Светлана бросила быстрый взгляд нанего, потом на постельничьего:

— Погоди! Разве у нас есть деньги Артании?

Голик возопил:

— При чем тут...

Он умолк, пожирал расширенными глазами золотые монеты.Светлана с понимающей улыбкой взяла монеты, ссыпала обратно в кошель Ховраха,сама привязала ему за шнурок на поясе:

— Езжай, герой!

Голик пролепетал:

— Но деньги...

— Он их не украл, — сказал Светлана, — сам видишь. А откудаони, разве вспомнит? Настоящие мужчины не помнят такие мелочи. Верно?

Ховрах, все еще обалделый, пробормотал:

— Легко пришло, легко уйдет. Чо запоминать, когда только доближайшей корчмы... И мы могем подвиги геройствовать.

Он попятился. Отроки подвели коня могучего сложения. Краснаяпопона покрывала спину, узда была в серебряных бляшках. Конь играл мышцами,потряхивал гривой.

— Удачливому и бес пряники носит, — сказал он, влезая наконя. — Где Ховрах, там и слава. Тикайте куры, я иду! Когда-нибудь и у нашейкозы хвост вырастет... Вот так родишься в чистом поле, умрешь в темном лесу.То-то мне сегодня муха попалась в супе! В каждом из нас есть серой шерстиклок...

Он уехал, оставив уже не только Светлану ошарашеннойзагадочной речью.