давшись в заботливые материнские руки, сам весьма неплохо поправил все складки этого громоздкого, почти до пят, одеяния. Вордий выпятил нижнюю губу и кивнул в знак одобрения.

– Ну, куда тут идти на церемонию-то? – окончательно приведя себя в порядок, Уни жаждал наконец немедленного вовлечения в активную государственную жизнь.

– А прическа, прическа-то? – спохватилась вдруг Севелия. – Упустили!!!

– В Мрак ее! – по-взрослому выдал Уни. – Вордий, Даг, пойдемте. И вы, матушка. Сегодня меня ждут великие дела, – Уни театрально вынес руку в сторону и смело направился за порог.

На улице его встретили Соргий и Лювия.

– Это что, тоже близкие родственники? – ехидно обратился Уни к Вордию. Тот лишь улыбнулся.

– А ты что, не рад, пьянчуга? – подмигнул Соргий, обнимая друга. Лювия, сложив руки в замочек, искренне радовалась за юного переводчика.

– Ты как? – стеснительно спросила она.

– Да нормально все, – радостно ответил Уни. – Спасибо вам всем и твоему батюшке за заботу!

– Скажи ему об этом сам, – мягко улыбнулась Лювия. Вордий подошел к ней и нежно обнял за плечи. – По статусу ему тоже полагается присутствовать на церемонии.

– А вот это вряд ли, – покровительственно молвил Соргий, вычищая из глаза застрявший волосок. – Ибо каждому в этом мире Яснодержавным владыкой отведено «место, чтобы быть, и время, чтобы молвить». Стоять вы будете в разных местах, – пояснил маленький вуравиец друзьям, никак не ожидавшим от него классической цитаты. – Ты, Уни, проходи вот туда, – махнул он рукой вперед и направо. Там несколько ухоженных распорядителей встречали гостей, идущих вдоль стены Собора Света на площадь перед императорскими палатами. Обычно широкий проход сейчас был оцеплен блистающими золотом гвардейцами. – А нам теперь налево и чуть в сторону. Будем оттуда тебе махать, не прогляди только.

– Так, значит, все? – Уни чувствовал какое-то возбуждение, и ему так и не терпелось оказаться там, на площади. Со слегка смущенной улыбкой он оглядел стоявших рядком близких ему людей. Вордий в ответ улыбался широко и открыто, и вряд ли кто-то, заметив проблески радости в его глазах, мог заподозрить гвардейца в неискренности. Притянув Уни к себе, он сжал его в объятиях так, что кости юного переводчика чуть не выскочили наружу через рот.

– Береги себя, брат! – с неожиданной теплотой в голосе прошептал он. – А я займусь теми, кто поднял на тебя руку. Далеко не уйдут, ты меня знаешь.

– Вордий, не стоит! – Уни искренне испугался за друга, зная его горячий нрав и привычку максимально простыми способами решать проблемы. – Ты же сам говорил, что за этим большие люди стоят. И я даже подозреваю какие.

– Что? Ты знаешь, чей это был приказ? Так что же ты молчал все это время?

– Во-первых, я не молчал, – Уни старался говорить вполголоса, опасаясь, как бы стоящая рядом матушка не услышала лишнего. Но Вордий уже тоже смекнул, в чем дело, и, взяв друга за локоток, отвел чуть в сторону, где шум окрестной толпы создавал для них желанную приватность. – А во-вторых, мне это только сейчас пришло в голову.

– Ну, не томи!

– Дигений Форзи, – собрался с духом и выдохнул юный дипломат. – Он был категорически против посольства. Но это только догадки, сам понимаешь. «Ищи кому выгодно» и все такое, – Уни неопределенно повертел в воздухе пальцами.

– Этот сухарь червивый? Воспитатель хренов!

– Вордий, не надо. Прошу тебя. Я уеду, и все угомонится. А так только хуже будет. Ты же не собираешься бросать вызов таким людям?

– Собираюсь не собираюсь – посмотрим! Он у нас вообще давно в печенках сидит.

– У кого это – у вас?

– Ну, у военных и вообще.

– Вордий!

– Малыш, да мне плевать! Эти гады устроили покушение на моего лучшего друга, и кто бы они ни были, их нужно вывести на чистую воду!

– Послушай, это ведь не шутки…

– Вордий! – Севелия и прочие провожающие явно ревновали к такому продолжительному общению Уни только с одним из друзей.

– Мы сейчас! – и он выдавил из себя вежливую улыбку.

– И запомни, брат, запомни еще одно правило выживания и мой последний тебе совет: никогда никому, ни одной сволочи, не прощай ничего, слышишь! Ничего и никогда! – с жаром прошептал ему в ухо Вордий, а друзья уже окружили их со всех сторон.

Уни в нервной беспомощности сжал руки и почти не запомнил легкого, как летний ветерок, поцелуя Лювии на своей правой щеке. Подошедший позже всех Даг Вандей скованно изобразил радость и деревянным движением похлопал переводчика по плечу. Уни вспомнил его проекты по справедливому переустройству общества – какими блеклыми, далекими от реальности казались они на фоне торжеств сегодняшнего дня! Соргий с улыбкой гостеприимного трактирщика развел руками, на одной из которых красовался попугайский перстень, и то ли со стоном, то ли с мычанием потряс Уни за плечи.

– Девушку себе там найди хорошую, – чуть слышно промурлыкал он другу.

При слове «девушка» Уни вздрогнул, и давешний сон, вытесненный куда-то в глубины сознания, вновь возник в его памяти во всей своей волнующей красоте. Погрузившись в себя, юный переводчик даже не смог должным образом оценить попытки Севелии с нежностью заглянуть в глаза сыну и найти там хотя бы толику грусти от расставания с нею.

– До свидания, матушка, – только и смог выдавить он. – Надеюсь, у вас все будет хорошо.

А Севелия, трижды поцеловав его, отвернулась, скрывая слезы за коричневым покрывалом. Помахав всем прижатой к ребрам рукой, Уни улыбнулся рассеянной, чуть смущенной улыбкой и с легкой дрожью предвкушения чего-то большого и важного решительно двинулся ко дворцу, где уже в неторопливом гудении собиралась высшая имперская знать.

– Уни, то есть Унизель Вирандо, переводчик посольства, – сообщил он аккуратному распорядителю в белом. Тот стремительно окинул его взглядом, внутри у Уни все сжалось. «Сейчас ругать будет за опоздание», – закралась постыдная мысль. Но распорядителя, похоже, нисколько не интересовали такого рода проблемы. Подозвав к себе еще кого-то, он жестом пригласил Уни следовать за быстро подошедшим невысоким человеком и тут же забыл о существовании юноши. Идти за провожатым было нелегко, ибо, несмотря на свой рост, двигался он стремительным и отнюдь не семенящим шагом. Так что Уни пришлось сосредоточиться не на созерцании подготовки к грандиозному действу, а на том, чтобы не потерять своего попутчика из виду.

На подходе к кордону гвардейцев Уни опять вздрогнул, ибо при нем не было никакого специального документа, а сердце предательски стало уходить в пятки. Однако грозные стражи, олицетворявшие незыблемое «нет» для любого, пытавшегося просто так миновать их, случайного путника, расступились в стороны, и Уни с распорядителем проскользнули на площадь. Народу здесь оказалось ничуть