– А зачем они тебе?

– Как зачем? С арестанткой надо переговорить.

– Зачем?

– Потому что надо. Не задавай лишних вопросов, времени мало.

– Погоди.

Окончательно стряхнув паутину сна с дремавшего сознания, Антон придержал брата за локоть.

– Погоди. Что на совещании сказали?

– Сказали, что мы принимаем участие в операции. Ты бэхой управлять будешь, я тоже поеду. Командир – Тамм. Но это еще не скоро, часа через два, наверное.

– Погоди. А что за операция?

– Повезем нашу пленницу на обмен. Мару будем обменивать, короче.

– На кого?

– Не на кого, а на чего. Будем менять ее на артефакт. Я тебе позже все объясню.

Он попытался шагнуть к двери, но Антон крепко сжал его локоть и сказал:

– Погоди. Ты зачем ключи взял?

– Чтобы дверь открыть.

– Я бы сам открыл. Нет, ты не для этого их взял. Ты хочешь изнутри закрыться, да? – Антон требовательно взглянул в глаза брата. – Ты чего-то задумал, да? Скажи честно.

– Скажу. Потом. А сейчас отпусти мою руку. Ну? – в голосе Андрея прозвучала неприкрытая угроза. – Ну?! Считаю до трех.

– Ладно. – Антон разжал кисть, освобождая локоть брата. – Ты успокойся.

– Ты сам успокойся. И запомни. Я. Здесь. Старший. Я! Меня Вальтер старшим назначил. И вообще я тебя старше.

– Ага, на шестнадцать минут…

– Да хоть на одну. Ты должен меня слушаться. Если не хочешь, чтобы мы стали врагами.

– Такое невозможно, – сказал Антон, бледнея.

– Я тоже так думаю. Продолжай охранять пост. А я переговорю с Марой. Все.

Андрей подошел к двери и вставил большой ключ в верхнюю замочную скважину.

Он сам в этот момент толком не понимал, зачем забрал у Антона ключи. И не представлял, что собирается делать дальше. Но в нем уже почти созрела убежденность в том, что делать что-то надо.

Он вошел в помещение изолятора, со скрипом запахнул тяжелую дверь и закрыл ее на один замок. Когда развернулся, девушка уже стояла на ногах около топчана. И сразу спросила:

– Что-то случилось? Да?

– Наверное, – отозвался Андрей, приближаясь к пленнице. – Сегодня состоится обмен. Наверное, часа через два выедем с базы. Или немного позже.

– Вот оно что! Это же хорошо, а то я уж подумала… Или тебе не хочется расставаться со мной?

Мара осторожно улыбнулась кончиками губ. Но в ярких светло-карих глазах пульсировала тревога.

– Может, и не хочется. – Он остановился напротив девушки, на расстоянии вытянутой руки. – Не понял пока. Но дело не в этом. Тебя собираются убить – уже после обмена. Я хочу, чтобы ты знала об этом.

– Вот оно что. – Выражение ее скуластого лица почти не изменилось. Лишь глаза сузились. – А подробней? Как они планируют меня убить?

– Я не знаю подробностей. Знаю лишь, что хотят ликвидировать всю вашу группу на обратной дороге.

– Вот оно как… А откуда ты об этом знаешь?

– Вальтер рассказал. Видишь ли, я буду участвовать в операции по твоему обмену. Вместе с Антоном. Но у меня будет особое задание, это касается артефакта. А уничтожением вашей группы займутся другие… Я понимаю, что ты ни в чем не виновата. Но… Если Вальтер так решил, то уже ничего не изменишь.

– А ты бы хотел изменить? Только честно.

Она сделала шаг и, протянув руки – их по-прежнему сковывали наручники, – обхватила ладонями лицо Андрея. Глаза девушки находились теперь совсем близко. И они как-то странно мерцали – словно пульсировали откуда-то из глубины ее сознания.

– Ну, скажи! Правду! Хотел бы?

Если бы Андрей немного опустил взгляд, то заметил бы, что в такт «пульсарам» в зрачках девушки пульсируют и «черные брызги» ее ожерелья. Но он, завороженный, видел только ее глаза, погружаясь в них, как в бездонный колодец.

– Хотел… бы… – пробормотал парень.

Внезапно отшатнувшись, Мара отступила назад.

– Значит, скоро меня могут убить, – голос ее подрагивал. – Совсем скоро. И ведь убьют, наверное…

Присев на топчан, она вдруг сноровисто, словно по команде «Отбой», расшнуровала кеды и стащила их с ног. Затем, встав, так же шустро сняла камуфляжные брюки, оставшись лишь в голубых шелковых трусиках. Искоса взглянула на Андрея. И уже медленно, с каким-то сладострастным наслаждением, окончательно обнажила себя ниже пояса.

Во всех ее действиях присутствовали удивительная для подобной ситуации грация и ловкость. Похоже, что наручники на запястьях ей совсем не мешали. И вообще ничего не мешало – ни камера изолятора, ни малознакомый мужчина, ни чувство стыдливости, ни ощущение смертельной опасности, нависшее над ней…

Андрей наблюдал за происходящим с замиранием сердца, находясь в полуобморочном состоянии. Он в полном смысле слова перестал что-либо соображать, будто превратившись в восковую фигуру из музея. Из ступора его вывел хрипловатый голос Мары:

– Ну что ты стоишь как истукан?! Иди ко мне!

Лицо ее покрылось лихорадочным румянцем. «Ведьмочка, – прошелестело в мозгу Андрея. – Панночка. Прекрасная панночка – вот кто она!»

– П-почему… т-ты… это… д-делаешь? – спотыкаясь и запинаясь, спросил он.

– Потому что хочется, – низким, почти утробным голосом прохрипела она.

– Но… з-зачем т-тебе это?

– Не понимаешь, дурачок? Затем, что попробовать хочу, пока не сдохла. Ведь ты же тоже хочешь этого? Так возьми меня!.. Ну!!! Ты мужик или кто?

И он шагнул к ней…

* * *

– Я и не знала, что это так классно… – негромко, словно обращаясь только к себе, произнесла Мара. – Очень жаль, что это в последний раз. Наверное.

Она лежала на боку на топчане и смотрела куда-то перед собой, в стену изолятора. Возможно, что в эти секунды она и вовсе ничего не видела, потому что взгляд ее был затуманен поволокой.

– До слез жаль, что такого больше не повторится…

– У меня просто сердце кровью обливается, – с унынием отозвался Андрей. – Но не знаю, как тебе помочь. Вот правда.

Он успел надеть штаны, и сейчас, сидя на топчане, зашнуровывал армейские ботинки. Лицо его, красное и потное, выражало отчаянье. Казалось, еще вот-вот – и этот крепкий, плечистый парень заплачет навзрыд.

– Может, тебе как-то сбежать? Сразу подумал об этом, когда Вальтер обрисовал свой план. Но как? Из Цитадели не сбежишь. Из бэхи тоже побег не организуешь, там будет полно бойцов. С полдюжины, это точно. Может, уже после обмена попробовать?

Он взглянул на девушку, однако тут же отвернулся. И робко попросил: