– Спасибо, что ты понял меня. А чип – это так, мелочь. Кащею его удалить – раз плюнуть. Дело не в чипе, а в Марусе.

– Я сделаю все, что смогу.

«Этот чудак добудет мне «панацею», – подумал Ирод. – Или я уже совсем перестал разбираться в людях».

– Я могу идти? – спросил Тимур.

– Ступай.

Ироду предстояло провести еще один инструктаж – для группы из четырех бойцов, которая должна будет доставить артефакт и произвести обмен. Этим браткам предстояла очень сложная работа. У Ирода вдруг мелькнула мысль: «Может, в эту группу и стоило включить Тимура? Уж он бы за Маруську наверняка костьми лег».

Однако атаман тут же отогнал сомнение – коней на переправе не меняют. Решил, что пусть Тимур вместе со своим мутантом, как и задумано, нанесет удар из засады. Это будет ход конем по голове, как спел некогда Владимир Высоцкий. По голове Капитана Вальтера. Ну а операцией по обмену Маруси займется проверенный во многих переделках человек – Сергей Рыжов по прозвищу Фантомас.

Рыжов топтал Зону недобрый десяток лет – срок более чем ветеранский, на этой проклятой земле мало кто столько протягивает. Рыжов протянул. Но однажды, еще в начале своего «боевого пути», по неопытности решил залечить рану с помощью радиоактивного артефакта «зрачок». Рану залечил, но на всю оставшуюся жизнь обрел кожу синюшного оттенка и напрочь облысел. Вот и получил говорящую кличку – любителей черного юмора в Зоне всегда хватало.

Андрей поставил на стол армейский котелок, закрытый крышкой, алюминиевую кружку с дымящимся чаем и буркнул:

– Вот, хавай. Чай сладкий, два куска кинул. Хлеб в котелке лежит, на каше.

– Спасибо. А то я уж подумала, что ты меня забыл – со вчерашнего вечера не заглядывал. – Мара присела на топчане и подчеркнуто медленно потянулась, изгибаясь всем телом. – Хлеб, надеюсь, белый?

– Нет у нас белого хлеба, только ржаной. Скажи спасибо, что не сухари.

– Ну каша-то хотя бы манная? И со сливочным маслом?

Андрей фыркнул. Не от возмущения, однако, а, скорее, от растерянности. Он понимал, что пленница специально прикалывается, но не мог выбрать правильной линии поведения. Все потому, что девушка его зацепила, как говорится, еще при первой встрече. Настолько зацепила, что он едва ее не поцеловал. Или она его чуть не поцеловала.

Андрей не мог даже толком вспомнить всех обстоятельств – в голове тогда словно затуманилось. И если бы в тот момент не вошел Антон с бидоном воды, то… Черт его знает, что бы тогда случилось. Но брат вошел, и Андрей очнулся от морока.

А очнувшись, сразу испугался. До такой степени, что больше не совался в помещение изолятора к задиристой арестантке. И ведь не скажешь, что с ходу влюбился – с чего бы это? Но засела в подкорке, как заноза.

В общем, Андрей нес пост в коридоре, стараясь по возможности не заглядывать в изолятор – от греха подальше. Поэтому завтрак заносил Антон. Но сейчас его не было, отправился на часок вздремнуть. И когда боец притащил с кухни обед, Андрею поневоле пришлось зайти в помещение. Ведь Вальтер строго наказал, чтобы с пленной никто из посторонних не общался. Дежурный по кухне – посторонний. А распоряжения Капитана нарушать нельзя.

По крайней мере так объяснил сам себе свои действия Андрей. Мол, ничего особенного в ней и нет, в девице этой. И смотреть-то особо не на что. Но раз уж так получилось, что надо хавку передать, то передам. Гляну заодно для порядка, чем она там занимается. Ведь Вальтер с него спросит потом, если чего не так. А то, что Андрей ему племянник, так за это даже спрос больше.

Очутившись в помещении, парень толком и не смотрел в сторону девушки – так, косился. И все равно сразу засмущался, а уж когда она заговорила в привычной своей манере с подковырками, вдруг почувствовал, что потеет. Вот ведь напасть… Неужели из-за того, что девчонок давно не видел? В Зоне они и вправду редкость.

– Каша перловая, здесь тебе не детский сад, – пробасил Андрей. – И вообще – хватит выпендриваться. Хавай что дают. Тоже мне – принцесса на горошине.

– Да какая я принцесса? Скорее, сирота казанская. Грустно мне и страшно, вот и хочется, чтобы кто-нибудь пожалел. – Мара снова сделала «потягушечки», будто бы разминая плечевой пояс. – Ты уж на меня не обижайся, Андрюша.

– Не называй меня так, ладно? – Он почувствовал, что краснеет. – Не положено.

– Ух, как у вас строго. А как мне тебя тогда называть? По званию, что ли? Так я и не знаю твоего звания? Капрал? Поручик?

Нет, она явно издевалась. На рациональном уровне сознания Андрей понимал, что ему лучше уйти. Просто и тупо – уйти и захлопнуть дверь. Затем придет Антон и сменит его на посту. Но ноги словно прилипли к полу. А Мара не собиралась останавливаться. Наоборот – усилила давление. Девица поднялась и направилась к столу. Или к Андрею? Ведь он находился рядом со столом.

Приблизившись, Мара остановилась примерно в метре от своего тюремщика и неожиданно спросила:

– Послушай, у тебя девушка есть? – Поиграла глазами. – Хотя о чем я? Какие в Зоне девушки? Сплошные сталкеры и мутанты. Ну разве что я… Но ты меня, наверное, и за девушку не считаешь, а?

Андрей понимал: надо сразу оборвать разговор и выйти в коридор, пусть сама с собой в остроумии изощряется. Но он не мог себя заставить. Не мог – и все. И продолжал этот явно небезопасный для него диалог, потому что девушка смотрела ему прямо в лицо. И рот бойца открывался словно сам собой, выдавливая из себя короткие и неуверенные фразы:

– Почему не считаю? При чем тут это?

– Да ты ни разу не улыбнулся еще, вот при чем. Словно я прокаженная какая…

– Просто… ты пленная. Не могу я с тобой лясы точить… Ты есть собираешься?

– Если честно, то аппетита нет. Тоскливо уж больно. Но надо перекусить, вдруг силы понадобятся. Как думаешь, понадобятся?

– Не знаю. Ты ешь или…

– Я поем. Только ты наручники расстегни.

Она приподняла скованные в запястьях руки и вытянула их вперед. Раздвинутые лепестками узкие ладони едва не задели Андрею грудь. Он отшатнулся и буркнул:

– Не могу. Ты же знаешь, что не положено.

– Это же только на время еды. На пять минут. Неудобно есть в наручниках.

– Говорю же – не положено.

– Странно. А твой брат утром снимал наручники. Когда завтрак приносил. Получается, твой брат куда добрее. Но ты почему-то мне больше нравишься. У тебя такие милые веснушки, а у Антона их нет. Так ты снимешь?

Вздохнув, он вытащил из кармана ключ и открыл замок наручников. Освободив запястья девушки от зубчатых «браслетов», сказал:

– Давай, жуй. Только шустрей – пять минут тебе на все про все.

– Так мало? А вдруг я подавлюсь? Как тогда выкуп получать будете?