Прощайте, Тимур».

Закончив чтение, начальник службы безопасности поднял глаза и увидел, что лицо Ланского покрылось розовыми пятнами.

– Положи записку на стол, – хриплым голосом произнес олигарх. – Там, в коробке, действительно «панацея»?

– Я не знаю этого наверняка, Игорь Владиленович. Но какая-то странная штука там лежит.

– Почему странная?

– Потому что похожа на обычный кристалл. Но… – Рубан кашлянул. – Такое ощущение, что она живая. Как жук, что ли. Как-то даже не по себе становится.

– А ожерелье из этих самых «брызг», это ведь тоже артефакт?

– Да. Однако, насколько я в курсе, механизм их действия вообще не установлен.

– Хорошо. Ты открой коробочку и ступай. Я тут сам посмотрю и разберусь.

Когда Рубан покинул кабинет, Ланской, посапывая, выбрался из кресла и направился к углу стола – туда, где лежали «панацея» и ожерелье. Лицо олигарха еще больше покраснело, на лбу выступили капли пота – судя по всему, он сильно разволновался, так, что даже возникла одышка.

Остановившись около артефактов, Ланской смахнул с лица пот и впился глазами в «панацею». Так он стоял несколько минут, наблюдая за тем, как в глубине кристалла переливается синее пламя. Наконец, сморгнув, олигарх перевел взгляд на ожерелье.

«В общем-то, обычные черные шарики, похожие на жемчуг, – подумал он. – Правда, говорят, куда выше по цене. Несчастная Маруся, зачем она его передала? Из-за стоимости? На память?»

Ланской, протянув ладонь, подержал ее над ожерельем. И «брызги» вдруг замерцали, словно внутри каждого шарика скрывался некий пульсар, посылающий из бездонной, непостижимой человеческим сознанием глубины таинственный сигнал. Однако ладонь закрывала ожерелье, поэтому олигарх не заметил пульсации. Все, что он почувствовал, – это слабое покалывание в кончиках пальцев и с неожиданным для себя испугом отдернул руку…