и внимательно прочитала их. В письме Юбер признавался Элоди в любви и звал уехать вместе с ним подальше от их семей, которые были против их союза. Камилла вложила листки в конверт и аккуратно убрала все письма в коробку.

– Почему ты так и не отправил его?

– Я испугался.

– Испугался чего? Ведь вы любили друг друга?

– Счастья, вот чего! А ты, разве ты его не любишь?

– Люблю… но это совсем другое, ведь ты тогда не знал Матильду.

– Да, но я до сих пор об этом жалею! – признался он срывающимся от волнения голосом.

– Спустя пятьдесят лет? – ахнула Камилла.

– Да!

– Ты ее видел после этого?

– Нет! Пойдем, сейчас начнется фильм, а тебе, наверное, надо работать… какой толк от сожалений.

Камилла подошла к Юберу, который не отрывал глаза от экрана; он не обернулся. Она прижалась к его креслу и положила руки ему на плечи.

– Спасибо, – коротко сказала она и пошла заканчивать отчет.

Почти целый час оба молчали. Юбер быстро выпил свою чашку травяного чая и пошел спать. Камилла осталась одна; она выключила компьютер и сложила документы в стопку. Затем, пересев в кресло Юбера, перечитала некоторые страницы «Неоконченной рукописи».

Она решила, что не будет сочинять четвертую главу романа, и вместо этого написала письмо, вложив его в тетрадку – в то самое место, где начинались пустые листы.

В субботу около десяти утра Камилла и Люк перенесли вещи в дом свекров; вскоре приехали Ришар с Ванессой. Перед тем как покинуть дом Юбера, она попросила его об услуге и заручилась его твердым обещанием.

– Ты поедешь за Матильдой в следующую среду, верно?

– Поеду, и путь неблизкий, восемьсот километров! Мы приедем не раньше четверга.

– Ты можешь сделать небольшой крюк и проехать через Аркашон?

– Через Аркашон! Хочешь что-то передать своей матери? – удивился Юбер.

– Нет… – Камилла показала ему свое письмо, вложенное между страницами тетради. – Я хочу, чтобы ты положил его в почтовый ящик старого рыбацкого домика на побережье. Вот план, как туда ехать, с ним ты не заблудишься.

– Конечно, Камилла. – Он вспомнил первые слова рукописи.

– Ты обещаешь, Юбер? Это очень важно!

– Камилла, я же сказал!

Уже уходя по аллее к дому, она помахала ему рукой.

– До встречи, я отправляюсь к «господам»!

* * *

Как Юбер и обещал, он добрался до порта Мулло и оттуда действовал согласно плану Камиллы; кладя конверт в почтовый ящик, он прочел на нем имя «Стивен».

Прежде чем двинуться дальше, он поехал на пляж. День был пасмурным, густая изморось заволокла дюны и сосны, мыс Кап-Ферре едва проглядывал сквозь туман. Юбер секунду смотрел на залив, затем вернулся на пустынную в это время года эспланаду. Он машинально бросил последний взгляд на рыбацкий домик. Прежде чем тронуться в сторону Биаррица, он позвонил Камилле и сообщил, что ее письмо прибыло в пункт назначения.

Подумав, он решил, что Матильде незачем об этом знать.

Камилла поблагодарила Юбера и послала эсэмэс Стивену:

«Спасибо за чудесный роман. Видишь, я была права, тебе надо было писать! Мой ответ ты найдешь… в аркашонском домике на пляже».

Стивен был в «Словах и словесности», когда читал это сообщение. Он поспешно запер магазин и бросился к ближайшей станции метро. Доехав до вокзала Монпарнас, он сел в поезд на Аркашон; через пять часов письмо Камиллы будет у него в руках.

Сидя в поезде, он ответил ей:

«Я еду к тебе!»

Глава 19

Письмо

Самые красивые признания в любви встречаются в письмах. Мы выбираем бумагу, ее текстуру, цвет чернил. Сочиняем фразы, пробуем их на слух, обдумывая каждое слово.

Вычеркиваем, рвем на клочки, терпеливо переписываем – и наконец останавливаемся на последнем варианте, в который вложили все лучшее, что есть в нас.

Мы вкладываем письмо в конверт, и начинается его путь к любимому человеку.

* * *

Стивен, любимый мой,

Сначала была дюна Пила и закат над океаном, потом у каждого была своя жизнь, с ее счастьем, грустью, отречениями, надеждами и рассветами – сколько рассветов я встретила без тебя!

Стивен, любимый мой, зачем ты вернулся?

Я задаю тебе этот вопрос, но знаю ответ. Ты необыкновенный, Стивен: ты любил меня, любишь и будешь любить, я знаю. То, что ты дал мне, объяснить невозможно, ты открыл мне, какая я есть на самом деле, с моими самыми сокровенными желаниями. В мою жизнь ты ворвался как смерч. Со смерчем бороться бесполезно: он втягивает в себя всех!

Я мучительно страдаю от того, что не могу каждую минуту обнимать тебя, во мне всё кричит от боли, когда я думаю о том, как ты далеко от меня; оставаясь одна, я часто плачу, и тогда я думаю о тебе, о твоих горячих руках, о твоих объятиях.

Я не могу ничего обещать и знаю, что ты всё поймешь. В одну из наших первых встреч ты рассказал мне без утайки о той минуте, когда тебе пришлось сделать выбор: спасать жену или ребенка. Тобой руководило подсознание, твое тело прикрыло собой Кайлу; оно приняло на себя удар и спасло ее.

И поэтому я знаю, что ты поймешь: я не могу себе представить, как мне жить вдали от Ванессы и Люка, без того, чтобы просыпаться каждое утро и слышать их голоса. Они и ты – это самая большая удача в моей жизни.

У нас не будет обычной истории любви, Стивен. В которой ходят на свидания, женятся, заводят детей и, держась за руки, вместе старятся. У нас будут только минуты – особые, волшебные минуты, а наши расставания будут скрашены воспоминаниями друг о друге.

Я помню тот вечер на дюне Пила, когда нам было шестнадцать… Ты сказал: «Обещаю тебе: мы будем возвращаться сюда каждый год!» Теперь я знаю – и я поняла это позже тебя, – наша любовь сильнее всего на свете. Мы будем возвращаться на эту дюну – и десять раз, и тысячу раз – и одни, вдали от мира, будем смотреть на закат.

Жизнь подарила нам сокровище, и мы должны его беречь, любоваться его сиянием в лучах весеннего солнца, согревать в первые осенние заморозки.

Мы будем жить тем, что поэты называют «невозможной любовью», считая ее самой прекрасной. Неподвластная времени, непостижимая, она сияет нам как драгоценность, укрытая от чужих глаз, как обещание вечности.

Камилла Глава 20

Обещание вечности

Моя вечность – это