– Тебя? Толстят? С твоей-то фигуркой? Но ты уверена, что это твой размер? Ты не чувствуешь, что тебе немного в них… тесно?

– Совсем нет, с чего ты взяла?

– Ты хотя бы дышать можешь в этих джинсах?

– Сейчас так модно; ну что, могу я их взять? – ответила дочь, пританцовывая от нетерпения.

– О’кей, раз это модно… тогда можешь взять. Поторопись, мы опаздываем, твой отец и брат, наверное, заждались нас в ресторане.

– Подожди, я сделаю селфи в зеркале и разошлю подругам!

Мать и дочь спустились на эскалаторе на второй этаж, где их уже ждали за столиком в ресторане «Лиза» Ришар и Люк.

– Ну как, дамы, вы нашли все, что искали? – шутливо спросил Ришар, очень довольный тем, что смог найти для всех подарки за каких-то два с половиной часа.

– Йесс, всё! – подтвердила Ванесса.

– Отлично, а теперь давайте спокойно пообедаем, а потом поедем домой, – предложил Ришар. Он посмотрел на жену: – У тебя усталый вид, ты хорошо себя чувствуешь?

– Твоя дочь меня утомила… Она купила себе несколько вещей.

– Надеюсь, на свои деньги?

Камилла накрыла ладонью руку мужа.

– Нет, на наши. Но не сердись, пожалуйста, скоро Рождество.

– Разумеется, – ответил Ришар, сдерживая раздражение.

* * *

Приближались рождественские праздники, и жизнь шла своим чередом, как будто ничего в ней не произошло.

Впрочем, разве что-то было? Иногда Камилла в этом сомневалась, настолько однообразие прошедших дней вызывало у нее ощущение, что она просто видела чудесный сон и проснулась в том же состоянии, что и накануне, – в ожидании нового сна. Но он больше не приснится.

Камилла объясняла Ришару свою непреходящую грусть хронической усталостью от чрезмерной работы. Он легко поверил этому, посоветовав ей сделать передышку. Они условились, что каждую среду после обеда она будет отдыхать: заниматься спортом или проводить время с детьми.

Она снова начала пить таблетки, которые бросила, когда они со Стивеном переживали страсть. Она думала, что так будет лучше и постоянно одурманивать себя успокоительными и снотворным предпочтительнее, чем страдать от невыносимой жизни.

Камилла регулярно встречалась с Сабиной и Амели, но душа ее оставалась безучастной, и сумасшедший смех, сопровождавший их встречи, уступил место тягостному молчанию. Подруги догадывались о причине ее грусти; они пытались говорить с ней об этом, но каждый раз наталкивались на глухую стену.

Ришар, наконец, понял – правда, с большим опозданием, – что жене нужна поддержка. Преодолевая свою природу, он вел себя немного мягче и неуклюже пытался проявлять внимание и заботу. Камилла всё видела; она изучила Ришара и знала, каких сверхчеловеческих усилий ему это стоило.

Их интимная жизнь стала спокойней, и не только из-за склонности Ришара к злоупотреблению алкоголем и его быстрого физического удовлетворения. Его и здесь ничего не смущало, просто Камилла в минуты близости мысленно сбегала туда, где переживала часы счастья: в лавку «Слова и словесность» и в магазин «Всего несколько слов». Она закрывала глаза, и ее ноздрей достигал аромат духов, единственных, которые она отныне признавала: «Цветы Баха».

* * *

С тех пор как они расстались, Стивен в основном проводил время в Лондоне, а не в Париже; ему было трудно переносить то, что Камилла так близко и вместе с тем недоступна.

Много внимания он уделял дочери, помогая ей расширить мастерскую и выставочное пространство; это отвлекало его. Кайла становилась известным художником, и ей не хватало места для ее многочисленных работ. Она замечала, что отец часто выглядит так, словно его мысли блуждают где-то далеко, и он теряет веру в будущее, которая раньше его так окрыляла. Она несколько раз пыталась расспросить отца, но его ответы всегда звучали загадочно. Они оба, каждый по-своему, преодолели сложный период в своей жизни, и связь между ними казалась нерасторжимой; Кайла была очень близка с отцом.

– Осталось покрасить еще две стены, и все!

– Ты говоришь «две», а ты видела, какой они площади? Я больше не могу! – воскликнул Стивен, не переставая поглощать свой ланч, прислонившись к коробкам от мебели, которую они подняли наверх в предыдущие дни.

– Согласна, длина приличная… и потолок высокий, – признала Кайла, садясь рядом с отцом. – Джордж в эти выходные придет помочь нам.

– Отлично, он молод и полон сил. Он займется стенами, а я повешу оставшиеся полки.

– Надеюсь, на Рождество ты, как всегда, поедешь в Париж? Не забудь, что я еду с тобой, ты мне это обещаешь уже три года.

Стивен ничего не ответил; он только что покончил с обедом в лотке – рыбой с жареным картофелем и медленно пил колу из банки. Он размышлял.

– Все нормально, папа?

– Да… хорошо, что ты об этом вспомнила… в этом году я не поеду в Париж на праздники.

Кайла не могла скрыть удивления:

– Да? Но ты же всегда говорил, что в «Словах и словесности» это лучшее время для торговли!

– Алан и один справится. Я остаюсь здесь; миссис Олдвин немного растерялась с этим новым шотландским издателем, нужно зарегистрировать кучу книг.

– Ты уверен, папа? Значит, «зеленые лотки» на набережной Сены будут закрыты?

– Алан будет открывать их на несколько часов в день, никаких проблем! – недовольно ответил Стивен. – Ладно, у нас полно дел!

Он поднялся и молча принялся за работу. Кайла сделала то же самое, не решаясь продолжать дискуссию.

После часа напряженного молчания Стивен наконец произнес:

– Я выровнял стену, дорогая. Больше не могу, у меня уже руки отваливаются.

– Ты прав, я тоже измучилась!

Кайла легла на пол, раскинула руки и стала хныкать, изображая маленькую девочку:

– У меня всё болит!

– Очень жаль…

Она обернулась и удивленно спросила:

– Что ты хочешь этим сказать?

И тут Кайла увидала, как отец улыбается своей особенной улыбкой – уголками губ.

– Нет, ты слишком устала, может, в следующий раз! – возразил он, снимая куртку, висевшую на ручке двери. – Я иду в душ.

– Папа, подожди! Что это значит?

Кайла вскочила и напряглась.

– Хочешь пойти сегодня вечером в Челси?

– О йес! – воскликнула Кайла, довольно размахивая кулачком.

– Ты даже не знаешь, куда я тебя поведу!

– Конечно, знаю! В ресторан «Файв филдс», что на Блеклендс-террас!

– Молодец, на этот раз я приглашаю тебя на гастрономический ужин!

– Мы что-то празднуем?

Улыбка Стивена мгновенно потухла. Не понимая причины, Кайла подумала, что ляпнула что-то не то.

– Прости, папа!

Стивен подошел к дочери и, прижав ее голову к груди, поцеловал.

– Хочешь знать, что мы празднуем?

– Да!

– Ничего особенного, только то, что мы вместе… а еще… вкусно поужинаем, – добавил он, похлопав Кайлу по животу.

– Супер, иди в