– Стивен, ты не сошел с ума, и я знаю, что ты говоришь искренне. Я не могу сделать тебе такое же красивое признание, я просто не найду слов… хотя ты и так знаешь… да и всегда знал. Я не могу ничего сказать тебе, Стивен, ничего обещать, давай просто любить друг друга. Пусть нас несет этот поток, и пусть жизнь решит за нас.

Камилла замолчала; их взгляды тонули друг в друге; огни «Лондонского глаза» понемногу гасли.

Впервые она лгала Стивену. Ей не хотелось, чтобы в их последний вечер произошел разрыв, да она и не выдержала бы этого.

Она догадывалась, что их история закончится таким образом. Ожидания Стивена были справедливыми, и Камилла была готова ради него на всё, но только не на развод, который повлечет для нее разлуку с детьми. Ванесса и Люк – самое большое счастье в ее жизни, и она не отдаст их ни за какие блага в мире, даже за любовь к мужчине, какой бы сильной она ни была!

Последнее свидание – самое яркое, но и самое трудное. Камилла знала, что завтра Стивен уже не сожмет ее в объятиях – она так решила сама, понимая, что будет сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

* * *

Когда она спустилась вниз, такси уже стояло у входа в магазин. Она подошла к Стивену, который только что открыл «Всего несколько слов».

– Ты что-то неважно выглядишь, – заметил он обеспокоенно.

У нее не было сил объявить ему о своем решении прямо в лицо, она подумала, что скажет ему об этом позже.

Он настаивал:

– Ты уверена, что не заболеваешь?

– Да, до встречи… любовь моя!

– Ого! Чем это я заслужил такие слова? – удивился он.

Камилла погладила Стивена по щеке и провела рукой по его волосам.

– Так… просто захотелось это сказать.

Таксист, припарковавшийся во втором ряду, нетерпеливо посигналил.

– Мне пора, – сказала она и поцеловала Стивена.

– До встречи, и подумай о том, что я сказал тебе вчера вечером, – срочности нет, не торопись с ответом!

Камилла прощально помахала ему рукой. Такси тронулось в сторону вокзала Сент-Панкрас, там Камилла села на поезд «Евростар» до Парижа.

Последующие дни были непривычно спокойными. Стивен на неделю задерживался в Лондоне: сезон был в самом разгаре, и ему было нужно установить новые полки для партии шотландских книг, которые он только что получил. Они регулярно обменивались сообщениями и звонили друг другу, но Стивен сразу почувствовал, что поведение Камиллы изменилось. Она, которая обычно искрилась радостью и интересовалась его делами, вдруг стала далекой и грустной.

Стивен не сказал ей об этом, думая, что его предложение лишило ее покоя; он не хотел снова начинать тот разговор из страха надавить на нее и заставить принять решение, требующее времени.

Не могли же их отношения закончиться таким образом! Ему даже в голову не приходила подобная мысль. Ему казалось, что Камилла пребывает в раздумье; когда он вернется в Париж, все устроится, – думал он.

Этим вечером Стивен возвращался в Париж. Камилла собиралась встретить его на вокзале, чтобы сообщить свое решение. Она не могла сосредоточиться и ушла с работы около четырех часов; ей надо было побыть одной.

После долгой ходьбы Камилла села на террасе кафе, граничащего с садами Трокадеро. Она заказала чай, и ее мысли потекли в привычном направлении.

Больше часа она невидящими глазами смотрела на триста двадцать четыре метра Эйфелевой башни. У школьных ворот ее ждал сын, а ей было все равно!

Она думала о Стивене; ей хотелось его забыть, перестать представлять его, изгнать из своих мыслей, вычеркнуть его из своих надежд на будущее… но в глубине души она не хотела этого.

«Появись! Найди меня, возьми за руку, и я увезу тебя далеко-далеко: к берегу моря, к вершинам гор, к цветочным полям. Иначе однажды днем или ночью мне придется украсть тебя…» – думала она.

– Мадам, вы не пьете чай? – официант мгновенно вернул ее в «настоящую» жизнь. Она быстро набрала на телефоне текст:

«Иду, мой дорогой, не волнуйся. Мама»

Камилла схватила сумку и, лавируя между машинами, побежала к площади, где, наконец, спустилась в метро на девятую линию.

* * *

Часы на фасаде Северного вокзала показывали 23.12; поезд из Лондона стоял на четвертом пути. Камилла не предупредила Стивена, но уехала из дома под предлогом, что ужинает с Сабиной и Амели. Она сидела в единственном открытом в этот час кафе лицом к лестнице, по которой спускались пассажиры, прибывшие международными поездами.

Через застекленное пространство второго этажа она увидела Стивена с рюкзаком на плече. Она смотрела, как он медленно спускается по лестнице; вот он поднял голову и увидел Камиллу, и его лицо озарилось. Он улыбался, счастливый от того, что вернулся в Париж к своей любимой.

Как она объявит ему, что их история закончится сегодня, на этом вокзале, что они больше не увидятся и что так будет лучше? Что одно счастье не восполняет потерю другого, каким бы волшебным оно ни было? Как она ему это скажет? Она еще не знала. Стивен подходил все ближе, а она не могла вымолвить ни слова.

Камилла встала; ее утомленное лицо выражало глубокую печаль, она едва осмелилась взглянуть на него.

Подойдя к ней, Стивен радостно сказал:

– Ты пришла меня встретить, как это приятно.

Он хотел ее обнять и только сейчас заметил, в каком она смятении. Никогда еще он не видел такого выражения глаз той, которую всегда любил. Он уронил рюкзак; они стояли лицом к лицу, в двух шагах друг от друга. Громкоговорители перечисляли правила техники безопасности, которые звучали в голове Камиллы бессмысленным набором звуков, пока она пыталась, но так и не могла произнести ни слова.

Стивен застыл, он как будто только что понял, что Камилла ускользает от него, становится снова той недоступной женщиной, которую он так страшился потерять.

Разлука и страдание – он испил их полную чашу; теперь ему придется жить с осознанием того, что надежды снова ее увидеть больше нет.

Стивен почувствовал, как подкашиваются ноги; он схватился за спинку стула и сел. Камилла по-прежнему молчала, не двигаясь с места.

Стивен провел по лицу руками и произнес сдавленным голосом:

– Ты… все решила.

– Да, – ответила она.

Ей хотелось в последний раз сжать его в объятиях, вдохнуть его запах, почувствовать его щетину на своей коже, провести рукой по его волосам, но она сопротивлялась этому желанию изо всех