— Таргитай, Олег! Пойдите сюда.

Таргитай бросился на голос. Мрак стоял над неприметнымхолмиком земли, такие встречались тысячами, рука оборотня была на секире. Мракне отводил глаз от холмика:

— Вылезай! Иначе засыплем землей заживо.

Из-под земли донесся невнятный крик, Таргитай различилугрозы. Мрак свирепо оскалил зубы, рявкнул:

— Бабушке своей скажи! Ты там один. И трясешься какзаяц. Нам все известно, понял?.. Ребята, засыпай эту нору землей!

Из-под земли донесся тонкий визгливый голос:

— Да вылезаю, вылезаю! И пошутить уж нельзя… Шуток непонимаете? Из Леса, что ли…

Верхушка холмика сдвинулась, в темном лазе мелькнула бледнаятощая рука. Мрак отступил на шаг, знаком велел Таргитаю зайти с другой стороны.Таргитай вытащил нож. Из земляной норы медленно вырос до пояса огненно-рыжиймелкокостый мужичонка. Мрак ухватил его за пояс, выдернул, как зайца, швырнулна землю:

— Тарх, свяжи этого крота!.. Где Олег?

— Говорит, что совсем помирает.

Мрак придавил мужичонку лицом в землю, и Таргитай неумело,но крепко и жестко, дрягва научила, стянул кисти обеих рук пленника за спиной.

— От чего помирает?

— Стрела торчит из задницы.

— Все-таки поцелил, — буркнул Мрак. Он перевернулмужика вверх лицом, ударил по лицу. — У, тварь! Нашего волхва чуть непорешил!.. Знаешь, что он с тобой сотворит? Если ногу занозит, то вся деревнясбегалась на крик, а когда как-то палец прищемил, то беры зимой выскакивали изнор от его воя…

Мужик ерзал на спине, умащивая скрученные руки. Из-подрыжих, почти красных бровей люто зыркали маленькие глазки, синие, как васильки.Зашелестела трава, показался медленно бредущий Олег. Он был смертельно бледным,лицо перекошено нечеловеческими муками. Мрак потянул носом, скривился, быстроспросил:

— Эй, стрелок! Где вода поблизости?

— Нету, — буркнул мужичонка. — Подохнете все,аки псы поганые…

Мрак приставил ему к горлу нож, жутко ухмыльнулся, глядя вглаза:

— Так бы селился далеко от воды! Говори… ну?

— Вон в той балке, — ответил мужичонканеохотно. — Малый ключ, таких быков не напоит.

— Тебе все одно больше не пить, чего за настревожиться? Тарх, возьми мудрого волхва к ручью, промой ему рану… Нет, пустьсам промоет.

Таргитай подхватил Олега под руку, тот навалился всем весом,Таргитай забежал с подветренной стороны, так спустились в балку. Ручей пряталсясреди густой сочной травы. Олег выл, стонал, умирал, а когда начал промыватьрану, стрела выпала, кровь закапала гуще. Таргитай залепил рану подорожником,Мрак называл такие раны царапинами, оставлял заживать сами по себе, но Олегвзвыл от невыносимой боли, зашипел, как сало на раскаленной сковородке.

Когда вернулись, Мрака не было, а возле открытого лазалежала сорванная плетеная крышка. В ней еще торчали комья земли с чахлойтравой. Вокруг лаза блестели на солнце кривые узкие мечи, длинные акинаки,шесть колчанов со стрелами, шесть луков, две секиры, бронзовый шлем, доспехи избуйволиной кожи. Мужик лежал вверх лицом, туго связанный.

Мрак вылез из потайной землянки, ухмыльнулся:

— Целый склад!.. Этот хорь стрелял в спины, потомграбил.

Таргитай с удивлением оглядывал разложенное оружие:

— Я бы прошел поверх, не заметил. Твое чутье опять насспасло!

— При чем тут чутье? Думать надо.

Страдающий Олег доковылял до пленника, заглянул ему в глаза.Тот пытался выдержать горящий взгляд, но побледнел, его тряхнуло, словнобросили в прорубь.

Мрак спросил свирепо:

— Ты кто? Степняк, полянин?

Мужичонка затряс головой:

— Не степняк, не полянин… Я ни за кого. Я просто живуна белом свете.

— И никого не трогаю, — добавил Олег замогильнымголосом. — Так не бывает. Человек либо за Правду, либо за Кривду. Середкинет.

— А вот я в самом деле что ни есть середка! Один Род завсех, а человек всяк за себя. Мне бы выжить, а под кем — все одно.

Мрак высился над распростертым пленником, как огромноедерево. Таргитай перекладывал захваченное оружие, примерял. Олег бережно трогалрану, поверх которой намотал все тряпки, став похожим на жену Боромира, укоторой был самый огромный зад в деревне.

— Перестань трястись, тварь дрожащая, — сказалОлег грозным обрекающим голосом. — Нам нужно знать все об этом крае, а тыего знаешь. Как тебя зовут?

— Тихон…

— Ничего себе тихоня! Ты нам все расскажешь, Тихон.Все-все.

— Я не могу рассказать то, чего не знаю, — ответилмужичонка.

Олег повернулся к Мраку. Оборотень кивнул, и Олег расправилплечи, принимая на себя ответственность:

— Ну, Тихон? Рассказывай. До Экзампея, стольного городастепняков, далеко?

Мужик опустил веки, укрывая глаза от пронизывающего взораволхва, ответил мертвым голосом:

— Ничего не скажу. Мои боги мною довольны.

Олег проговорил медленно, внятно, угрожающе растягиваяслова:

— Ты расскажешь. Все-все!.. Эй, Тарх! Ты знаешь, чтоделать. Приступай!

Таргитай выбрал из кучи оружия секиру поострее, взвесил еена руке, мягко улыбнулся, перехватив испуганный взгляд пленника, пошел в чащу.Олег проводил долгим задумчивым взглядом его широкую спину, сказал медленно:

— Ты меня тяжко ранил, но даже мне тебя жаль. Пареньпохож на красную девицу, но это настоящий упырь. Даже у нас, его соратников,стынет кровь, когда он… забавляется с пленными.

Мужичонка вывернул шею, пытаясь увидеть Таргитая. Тот ужескрылся из виду, от балки доносились глухие удары секиры по дереву. Мрак нырнулв землянку, а Олег сидел возле связанного, качал головой. Мужичонка тревожнодернулся, прошептал:

— С виду он не зверь…

— Внешность обманчива, — ответил Олег почти ласково. —Вот я истекаю кровью от твоей стрелы, но не трогаю и пальцем. Заметил? Потомучто сейчас он вернется, и я буду отомщен. А потом я отойду, лягу вниз лицом изаткну уши, чтобы не слышать твоих криков.

— Я не из тех, кто кричит, — отрезал мужичонка.

— Ты будешь кричать все время, — сообщил Олегбудничным тоном. — Ведь язык он выдирает уже в самом конце… Ты проклянешьминуту, когда не дал засыпать себя живьем. Степняки перед ним — невинные дети!Под таким ясным чистым небом, в зеленой раздольной Степи — разве придумаешьжуткое? А вот в нашем мрачном Лесу с его болотами, упырями…

Мужичонка задергался, но веревки врезались туже, удержали.Он затравленно смотрел в нависающее над ним бледное, как у мертвеца, лицоневра. Олег растянул губы, показывая зубы. Не такие волчьи, как у Мрака, нохищные, острые.