— Ты скажешь, человече. Все-все.

— Что он собирается делать? — прошептал пленник.Он ерзал, пытался развернуться, увидеть овражек.

Олег подумал, пожал плечами:

— Кто знает… Всегда придумывает новое. В прошлый разподвесил одного на дереве… за какое место подвесил, сам понимаешь. Выламывалзубы. Когда зубов не осталось, разжег костер и медленно выжигал глаза.Жаловался, что глаз меньше, чем зубов… Потом разбивал кости на пальцах, аотрубывал потом…

— Неужели… неужто все это делал?

— Такова жизнь, Тихон. Надо! Плохо только, что ему этонравится. Одно дело — по необходимости, другое — для забавы. Верно?

— Верно, верно, — согласился мужичонкапоспешно. — Еще как верно. А нельзя его остановить?

— Если ты расскажешь все…

— Я ничего не знаю!

— Гм… это говорили и два степняка, которых мы захватилитри дня тому. Гордые, отважные! Настоящие владыки Степи. Но еще раньше, чем онразошелся, они разговаривали так быстро, что мы не успевали слушать. Но онвсе-таки довел дело до конца.

— Зачем? Если они…

— Запел песню, пой до конца. Верно? Начатое делонаполовину испорчено. А кончил дело — гуляй смело.

Послышались шаги, показался Таргитай. В петле за поясомблестела секира, обеими руками прижимал к груди охапку жердей. Оглядевшись, онвыбрал ровное место, с грохотом высыпал жерди, отряхнул ладони:

— Олег, у меня готово.

Мужичонка вдруг заверещал тонким заячьим голосом:

— Я расскажу все-все! Только не надо… Я же не знал, чтоЛес настолько страшнее Степи!

Таргитай переводил непонимающий взгляд с пленника на Олега иобратно. Олег проговорил, явно колеблясь:

— Вообще-то ты опоздал… Сразу бы… Теперь и секиры вруках, и колья наготовили… Ладно, отвечай, но только очень быстро. Тарх, янемножко задержусь, ладно? А ты, злодей, ответствуй, как далеко Экзампей?

— Клянусь всеми богами, не ведаю! Но где-то естьбольшой ихний город.

— Постой, — прервал Олег, — ведь степнякигородов не строят?

— Не знаю, что они строят, но туда гонят скот… нет-нет,не на пастбище, гнали бы с телятами, а то отборных, откормленных! Везут битуюптицу, на подводах — живую рыбу…

— Живую рыбу? — переспросил Олег с недоверием.

— Клянусь! Сам бы не поверил. Видать, знатные людигуляют. И орава немалая, раз каждый день стадо коров на прокорм требуется. А нателегах везут сухие бревна. По сто телег насчитывал за день!

Он внезапно затрясся, в глазах заметался ужас. Таргитай втрех шагах прислушивался к допросу, затесывал колья и вколачивал в землю,повернув рогатинами кверху, готовился повесить на перекладине котел. На лицеТаргитая расплывалась мечтательная улыбка, душа чуяла близкий ужин и долгийсон.

— Я говорю, говорю, — заторопилсямужичонка. — У меня нет ни семьи, ни скота, ни поля, я только гляжу наобозы и… охочусь иной раз. Я видел агаторсов, агафирсов, гелонов, аорсов,колупаевцев, тюринцев, рашкинцев, тишковцев…

— Погоди, — прервал Олег грозно. — А степнякитогда кто?

— Они же! Киммеры, киммерийцы. Только это не народ, асоюз этих драчливых племен. Самое сильное племя — агафирсы, ими правитФагимасад. Из этого племени и нынешний каган, отец Фагимасада… Ты спрашивай,спрашивай! Я все отвечу.

Таргитай вколотил рогатины, вложил в рогульки поперечнуюжердь, остальное начал рубить на дрова. Он уже собирался напомнить Олегу прообязанности волхва возжигать огонь, но подоспел Мрак, все понял, вытащил изсумки Олега огниво.

— Видел ли ты ихних волхвов?

— Клянусь Перуном, нет!

— Прошлогодним снегом клянись. Что еще за Перун?

— Новый бог антов, славов… Сильный бог, отважный. Онпоявился, чтобы мы дали отпор степнякам.

— Видно, что новый, — буркнул Олег. — Незнает еще, с какого конца за секиру браться. И вояки ему под стать… Чемразнятся воины Фагимасада от остальных?

— Фагимасад одел своих в добрый доспех. Круглые щиты налевом локте, у каждого меч, а стрелы только с железными наконечниками. Переднийконник везет на копье голову совы.

На площадке взвились красные языки огня, затрещал костер. Отнего пошло тепло, но мужичонка, напротив, побледнел, начал зябко ежиться, губыстали сизыми, как от мороза.

— Что ешь в этой глуши? — спросил Олег внезапно.

— Полюю на дичь… Здесь ее много.

— Дрофы? — поинтересовался Олег. — Перепелки,зайцы?

Из землянки выкарабкался Мрак, держа три большие чашистранного вида. Он весело скалил зубы:

— Олег, если он сказал все, развяжи руки. Ноги оставь.Жаль зничтожать такого искусника. Чаши — чудо, а там их еще с дюжину.

Олег с неохотой развязал мужику руки, опасливо отодвинулся.Мужик с облегчением перевел дух, потер раскрасневшиеся кисти, сказал с некоторойгордостью:

— Был ковалем, умел сковать и подкову, и серебрянуювисюльку девке в ушко… Когда-то детворе свистульки лепил.

Таргитай хлопотал вокруг костра, подкладывал хворост, мешалпрутиком кашу в котелке. Олег поднялся, пригрозил:

— Попробуешь развязать узел — умрешь лютой смертью.Сколько душ ты успел загубить, злодей?

Мрак покосился на оружие, сказал задумчиво:

— Если считать по мечам, то восьмерых…

— Понимаешь, — одобрил мужичонка, — хоть издоровый, как сарай у бабки. Конечно, мечи только у лучших. Остальные с пикамида арканами. Даже лук не у каждого.

Мрак любовно поставил перед костром чаши. Пламя костразаиграло на желтоватой кости, серебряной оправе, и Таргитай не сразу узналчеловеческие черепа, умело оправленные в серебро. Он с негодованием повернулсяк пленнику. Тот съежился, сказал быстро-быстро:

— Это киммеры! Видите, черепа в полтора раза меньшеваших? А глазки совсем узенькие… Из ваших черепов я бы сделал настоящие бадьи.Коней бы поил!.. Не знаю, какого вы племени, но таких черепов у меня нет,обыщите!

Мрак небрежно отмахнулся:

— Обыскал. Ты и жрал их?

— Дичь ведь, — ответил мужичонка нерешительно. Егоглаза бегали по лицам огромных невров. — Чем они лучше другого зверья?

— Ничем, — успокоил Мрак. Он покосился надрузей. — Ты охотился на одиночек?

— Споначалу. Потом увидел, что могу справиться сдвумя-тремя. Вы шли пешими, должен был побить, как свиней.

Он запнулся. Мрак сказал доброжелательно:

— Мне нужна горькая правда, а не сладкая брехня.