– И я не помню.

– Имя – это уже кое-что! – обрадовалась Лиза. – Сергей – такое красивое имя. Серый, Серенький.

– Ну, серый тут, положим, я, – пошутил Федор.

Они засмеялись.

– «Серый» звучит очень знакомо. Это мое, без сомнения. Вот как ты меня сначала назвал?

– Серега.

– Серега – не мое. Бывает, что кличут так, и я отозвался, но все же «Серый», Лиза, да.

– Да у меня друга так зовут, – объяснил Федор. – Сергей, а прижилось «Серега».

Он еще немного подумал.

– «Петров» ничего тебе не говорит?

– Не знаю. Вроде дернулось что-то, но не мое.

– Петрунин? Петруничев? Петр… Петрович, да?

Шаман кивнул, на этот раз бледнея лицом.

– Сергей Петрович, да?

– Точно. Ты меня знал?

– Знал? – эхом повторил Федор.

– Знаешь? – исправился тот.

– Я вспомню.

– Ладно. Расскажешь, если вспомнишь?

Он напряженно вглядывался в волчьи непостижимые глаза. Гром прогремел вновь, уже ближе.

– Ну да.

Лорд крикнул им:

– Вы чего там встали? Мы сейчас возьмем левее, тут кисель так разлился по низинке!

Алена помахала им рукой, и Лиза с Серым двинулись вперед. Алена же постояла, выжидая, пока они оторвутся.

– Вспомнил, да? – прошептала она потом Федору на ухо.

– Мне кажется, что да, Алён.

– Почему же ему не признался? Он, наверное, имеет право знать!

Федор помотал мохнатой головой.

– Алён… Мне надо подумать.

– Но что ты вспомнил-то? Скажи мне по секрету.

Он заметно колебался. Потом решился.

– Я видел его в больнице, куда привозил бабушку.

– У тебя бабушка заболела?

– Нет. Мы нашли бабушку на улице. Забыла свое имя, забыла, куда шла. В таких случаях в первую очередь отвозят людей в больницу. Почему-то получилось так, что мы с ней долго сидели в приемном покое. И привезли этого парнишку, Ален. Вот с таким же белым лицом, как когда он сейчас на меня смотрел, он без сознания был. Его-то быстро протащили мимо, но врач со скорой совещалась с больничными, я слышал, имя в памяти и застряло. Сергей Петрович. Я запомнил, потому что мой-то друг – Петров Сергей. И «Петрович» – фамилия похожа на отчество. Сказали, что ударился головой, в коме. Вот мне ему что говорить? Я же понятия не имею, жив он или умер.

– Но в себя не пришел, да? Иначе бы его тут не было.

– Вероятнее всего, так. Или так и лежит в коме между жизнью и смертью, или умер и сбился с пути.

– И что это нам дает?

– Ничего, – сказали они хором.

– Но не понравилось мне, что он на автомате спросил: «Ты меня знал?», – добавил Федор. – «Знал», а не «знаешь». Может быть, это свидетельствует о том, что он умер.

– А может быть, и нет. Просто в этом мире все так отличается от нашего!

– Не так чтобы очень!

– Да на себя посмотри!

Он оскалился.

Снова гром. Небо совсем потемнело. Собрались тяжелые, низкие тучи. Невольно вся группа ускоряла шаги, хотя впереди их и не ждал никакой приют.

– Был бы какой телефон, я б Сереге позвонил, попросил его «пробить».

– Телефон, ага. Меня знаешь как Лорд изругал, что я с тобой через зеркало разговаривала? Напомнил, в каких случаях у нас зеркала занавешивают. Я боялась, что я тебя угробила уже.

– Нас так просто не проймешь! А я так ждал «сеанса связи». Лорд запретил, что ли?

– Нет. Зеркало рассыпалось. И погода испортилась.

– Подумаешь, погода!

– Нет, Федь. Осень наступила. В одночасье. А сейчас того и гляди зима нагрянет не сегодня-завтра. Я здесь сломала что-то.

Оглушительный гром вспорол небо прямо над их головами.

– Вот видишь, гроза, – посетовала Алена.

– В прошлый раз тоже была гроза.

– Тогда она была весенняя, летняя, мимолетная, ну не такая страшная. Осенью вообще ведь редко бывают грозы.

– Но остров Буян – исключение из правил, видимо. Это не средняя полоса России.

– Наверное.

Дождя все не было, рогатые молнии расчерчивали небо. Еще немного – и неожиданно люди вышли прямо на берег. За шумом ветра они и не узнали дыхания моря. Молочная река осталась чуть правее, но им видно было, где именно белые струи вливаются в объятья моря и становятся пенными барашками.

Берег здесь был покрыт галькой и ракушками. Алена ойкнула, наступив на острый край босой ногой, и отступила.

– Как красиво! – ахнула Лиза.

Лучи солнца просочились сквозь плотные тучи и золотили поверхность воды. Контраст с темно-синим, почти черным небом и черной водой и вправду создавал волшебную картину. Люди замешкались под деревьями, кроме Лизы: она, как зачарованная, шла вперед.

– Гроза, – напомнила с тревогой Надежда.

– Да?

– Гроза. У водоемов опасно. Лучше в лес…

В этот момент полыхнуло ослепительное зарево, как вспышка от сотни фотоаппаратов. Когда зрение вернулось к ним, Лиза лежала на гальке.

– Девочка! – вскрикнула Бабушка.

– Лиза!

Шаман подскочил к ней первый, приложил ухо к груди.

– Тело в этом мире не так важно, – прошептала торопливо Алена, чтобы убедить саму себя. – Бьется?!

– Вроде дышит, но так тихо!

– Погоди!

Они бестолково сгрудились вокруг лежащего ребенка.

– Ожогов не видно.

– Одежда бы загорелась.

– Не может быть, чтобы в нее попало, наверное, рядом. Лиза, Лиза, ты слышишь меня?

– Искусственное дыхание делать? – спросил Шаман у Федора. – Непрямой массаж сердца?

Волк покачал головой.

– Не нужно. Алена права, в этих широтах тело – далеко не главное. Нам просто надо… к жизни ее вернуть.

– Но как?

– В землю закопать? – вспомнил нелепость Лорд. – Чтобы электричество ушло?

– Нет, это бесполезно, этого не нужно. Не надо живых в землю закапывать.

Надежда заплакала навзрыд.

– Не успела, не успела, – всхлипывала она. – Не успела ее остановить!

Небо снова проткнули насквозь сразу несколько молний. Шаман подхватил Лизу на руки и бегом кинулся обратно под спасительную сень деревьев. Все последовали за ним.