Сергей дотащил девочку до леса. Она была без сознания и казалась спящей.

– Положи на листья, – предложил Лорд.

Парень покачал головой. Алена его понимала. Опустить Лизу на землю – значило признать, что она принадлежит земле, что она готова рассыпаться в прах. Держать ее на руках – значило не отпускать ее туда… никуда.

Благо тело ее наверняка почти невесомо. В этих краях тело было… чем? Формой, в которой они привыкли существовать, собиравшей воедино грани сознания? Оболочкой, которую упорно натягивает душа, боясь оказаться совсем голой?

Насколько пустой стала эта оболочка теперь, после удара молнии?

Алена наклонила голову послушать. Еле-еле, но Лиза все же дышала. По привычке, конечно.

Всхлипы Надежды заглушали все остальные звуки.

– Дышит, – сообщила Алена.

– Какой же я дурак, – сказал вдруг Федор. – Мы зря пошли вниз по течению. Нам нужно вверх! Бел-горюч камень Алатырь под древом жизни, он в центре острова…

– И?

– И из-под него текут все реки.

Он потупился, вспоминая, и наконец продекламировал:

– Алатырь-камень всем камням отец.

– У кого-то, похоже, была мания величия, – заметил кротко Лорд. – Как из-под одного-единственного камня могут распространиться реки сразу по всей Вселенной?

У Федора на это ответа не было.

– Молочную реку с кисельными берегами вам до недавней поры тоже было нелегко вообразить, да? – огрызнулся вместо него Шаман. – Давай, волк, веди. Надо поторапливаться.

Дождь обрушился на землю, будто коршун на добычу, и хлестал струями, сильными, как розги, сразу со всех сторон. Если бы у кого-то из них и завалялся бы зонтик, этот счастливчик был бы ничем не суше остальных.

– Зато пожара не будет, – взглянув в небо, сказал Лорд. – От таких молний ведь лес мог загореться.

Замечание было справедливым, но прозвучало неуместно, несуразно. Впрочем, Лорд был мастер на такие комментарии, подумала Алена.

– Мы все равно обречены, – отвечала Надежда. – Вот так сейчас и посыплемся один за другим.

Происшествие с Лизой заметно подкосило Бабушку, но, похоже, настроение было одинаково подавленным у всех. Федор уткнулся мордой в мокрую траву, виня себя, что повел всех не в том направлении. Сергей, как за соломинку, цеплялся за Лизу, всё прислушивался к ее дыханию, ловил малейшее подрагивание ресниц: увидеть его в темноте грозового леса было не так-то просто. Лорд, давно уже превратившийся из радушного хозяина в растерянного старика, перебирал осколки всплывающих не по делу воспоминаний и знаний.

И хотя Сергей и скомандовал чуть раньше: «Веди нас, волк», никто никуда не двинулся.

Алена вздохнула и сверилась с изображением летучей мыши на запястье.

– Пойдем, – мягко предложила она и взяла Бабушку под руку. – Федь, где там эта река затерялась? Сереж, не тяжело?

Тот покачал головой, прижимая к себе девочку. Алена и сама полагала, что сильному парню такая ноша, как здешнее тело Лизы, не должна быть в тягость, но он почему-то был бледен, как простыня, и дышал натужно. Она пригляделась повнимательнее.

– Сереж? Может, кто другой понесет? Или по очереди? Давай я?

Он отступил на шаг и снова помотал головой. Стало ясно: не отдаст.

Федор тем временем покружился меж сосен и кустов и вернулся.

– Нам туда.

Скоро между деревьями показалась белесая река – вскипающее от дождевых капель молоко.

– Не приближайтесь к киселю! – напомнил Лорд.

Они пошли цепочкой, впереди всех Федор. За ним Сергей с девочкой и Лорд, безуспешно пытающийся убедить парня доверить ношу ему. Алена под руку с Бабушкой замыкали шествие.

– Слушай, он аж шатается, – заметила Надежда, указывая на Шамана.

– Ничего не шатается! Просто… скользко от дождя тут, да еще и Лизу тащит.

Но Алена и сама видела, что с ним что-то неладно.

– Наверное, это Лиза умирает и утягивает его за собой, – предположила Бабушка.

– Типун вам на язык! – не сдержалась Алена.

– Нет, ну а что? Мы все тут в одной лодке. Он ведь был такой энергичный, румяный. Веселый. Командовать нами хотел. У него силы было хоть отбавляй! – Надежда вцепилась в руку Алены, как ястреб. – Мы… я не уберегла девочку, но неужели теперь остается равнодушно смотреть, как мы и парня теряем?

– А что вы предлагаете? – с тихим бешенством уточнила Алена. – Мы своих не бросаем.

– Бросить Лизу? Да что ты! И в мыслях не было. Дитя, если б ты знала…

Бабушка сбилась.

– Смерти не боюсь, – сказала она потом. – Я думаю, мы все равно уже умерли. Не знаю, зачем мы тут рыпаемся. Надо было оставаться в доме и погибнуть под его обломками. Надо было оставаться в киселе и постепенно уйти туда с головой. Силы не хватает, мужества. Срываемся с места и бегаем, как таракан по кухне, когда свет включат. Куда? Зачем? Чего ради? Вы-то понятно, вы дети, а за себя мне стыдно. Отжила свое. Жить живи, но и честь знай, чужого века не заедай.

Алена даже не догадывалась о том, что Надежда видит все именно в таком свете.

– Но мы пробуем найти Алатырь-камень, – объяснила она. – Это начало всего сущего, и…

– И? Нам не начало нужно, нам выход нужен, конец! Я так понимаю, что мы – как крупинки, прилипшие к стенкам горшка. Ни туда, ни сюда. И сил нет, чтобы лечь да помереть. Всё какие-то походы придумываем, подвиги. Может, хватит уже?!

Она говорила все громче, и Лорд уже не в первый раз оборачивался, но не торопился вступать в разговор. Алена подозревала, что он поддержит Бабушку: не случайно ведь до этого они шли рядом и столько беседовали.

Как это все было некстати! Сейчас как раз приходилось пробираться по высокой кромке между оврагом с одной стороны и молочной рекой – с другой. Грозовые облака не собирались рассеиваться, и в лесу было темно. Потоки дождя подмыли почву. Алена с тревогой смотрела на Шамана: не сорвался бы.

– Но что вы предлагаете? – спросила она у Надежды, изо всех сил стараясь удержать парня на ногах хотя бы при помощи своего неотрывного взгляда.

– Если вам нужно куда-то идти, пожалуйста, вперед. А я уже пришла. И оставьте Лизу со мной, она тоже – уже – пришла.

И Надежда действительно остановилась.

«Бунт на корабле», – подумала Алена, сама не зная почему.