Я достал носовой платок и поднялся наверх. Все смотрели наменя. Я поднял оружие и понес его вниз.

– Что ты делаешь? – крикнула Рахима. – На нем могут бытьотпечатки пальцев убийцы. Зачем ты трогаешь пистолет?

– Не нужно оставлять его на лестнице, – твердо произнес я.

Пройдя в гостиную, я открыл сервант, положил в него оружиевместе с моим носовым платком, затем закрыл дверцу серванта на ключ, а ключотпустил в карман. Все остальные внимательно следили за моими действиями.Мухтаров и Гулсум испачкали свою одежду.

– Давайте перенесем ее к нам в комнату, – предложил Салим.

Я понимал, что он прав. Но это как и с пистолетом.Переместить убитую – значит, вызвать огромное неудовольствие полиции.

– Что делать? – спросил Тудор, глядя на меня. Кажется, онтоже понял, что теперь я старший в семье, несмотря на то что моложе его.

Я опять посмотрел на убитую. Она сумела доставитьудовольствие моему отцу в последний день его жизни. И хорошо к нему относилась.Нет, я не позволю ей оставаться здесь, на лестнице. Она хорошо к немуотносилась. Хотя и не была праведной женщиной.

– Давайте отнесем ее в свободную комнату на втором этаже, –твердо решил я. – Рахима, принеси простыню.

Рахима начала подниматься по лестнице, а мы, все пятерооставшихся, провожали ее взглядами. Через минуту она вернулась с простыней. Мыподняли тело погибшей, отнесли его в свободную комнату на втором этаже,положили на кровать и тут же вышли, осторожно закрыв за собою дверь. Мухтаровдержался подозрительно хорошо, но он мог и не любить свою жену. Достаточно итого, что хорошо к ней относился.

– Пойду переоденусь, – объявил Мухтаров и скрылся в своейкомнате.

А я опять подумал, что он – единственный, кто мог спокойновойти в соседнюю комнату и взять оружие отца. Может, так и было?

Мы с Тудором спустились вниз и уселись за стол. С тогомомента как мы вышли из-за стола, на нем ничего не изменилось. Можно былопредположить, что продолжается наш совместный ужин и нам предстоит занятьсядесертом. Однако за это время произошло два убийства!

К нам осторожно подошла мать и молча села рядом. Затемпоявилась Рахима. Она почему-то плакала. Жалела Лену? При жизни погибшей Рахимаее терпеть не могла.

Наконец спустилась Гулсум. Она успела переодеться. Теперь наней были темные брюки и светлый свитер. Никто не думал, что придется встречатьполицию после двух убийств, поэтому не привез с собой темной одежды. Мы молчасидели и ждали, когда к нам присоединится Салим Мухтаров.

– Я думала, она сама застрелилась, – тихо проговорилаГулсум. – Честное слово, я именно ее и подозревала в отравлении отца.

– Почему? – спросил Тудор.

– Не знаю. Она мне не нравилась. Казалась вызывающевульгарной. Наверное, поэтому я в первую очередь подозревала именно ее. Вместес мужем, – добавила моя сестра.

– Да, ты ее не любила, – вдруг подтвердила мать. – Потомучто вы были очень разные люди.

– Как и с ее мужем, – чуть повысила голос Гулсум.

Но мать промолчала.

– При чем тут ее муж? – удивился я. – Он-то какое имеет ктебе отношение?

– Имеет, – ответила Гулсум, глядя на мать.

Та по-прежнему молчала. Я ничего не понял, только увиделтакое же удивление на лице Тудора.

– Ты хочешь нам что-то рассказать? – спросил он.

– Нет. – Гулсум упрямо смотрела на мать. – А ты ничего нехочешь нам рассказать?

– Сейчас не время, – вздохнула мама.

Почему Гулсум так безжалостно нападает на мать? Или непонимает, в каком состоянии она находится? Что вообще происходит в этом доме?Похоже, у нас полно «скелетов в шкафу», как говорят англичане про семейныетайны, подумал я в тот момент.

– Как раз сейчас время, – упрямо возразила Гулсум.

Было такое ощущение, что в нее вселился какой-то бес. ДажеРахима изумленно посмотрела на нее.

– Наверняка это Салим отравил нашего отца, а потом убил исвою жену, – заявила Гулсум. – Или тебе это еще не ясно? Ты же знала про ихотношения…

– Замолчи, – прервала ее мать. – Не нужно обсуждать такиевопросы. Я ничего не знала и ничего не хочу слышать. Они погибли, и сейчас этоне так важно…

– Нет, важно! – возразила Гулсум. – Я ведь звонила тебе исообщила обо всем еще в прошлом году, когда узнала, что они оказались в однойгостинице в Мадриде. Я тогда позвонила в номер отца, а трубку сняла Лена. Мнене трудно было проверить, что их номера были рядом. А ты тогда мне сказала, чтоэто случайное совпадение. Нет, таких совпадений не бывает.

– Перестань, – попросила мать. – Не нужно об этомвспоминать.

– Они встречались уже давно, – не пожелала остановитьсяГулсум. – И наверняка муж Лены об этом знал. Поэтому сначала убил нашего отца,потом застрелил свою жену. Ничего другого быть не может. Или ты думаешь, чтокто-то из нас мог убить отца?

Мать молчала. Не смотрела на нас и молчала. Гулсумрастерянно глянула на меня. Я испугался: если убийца не Мухтаров, то тогда… Обэтом лучше не думать. Мать стояла около шахматного столика, когда отец взял снего свой бокал. И пистолет находился в ее комнате. Почему мы всегда ищемсложные варианты, когда самое правильное объяснение лежит на поверхности?Почему я считал, что бизнесмен, купивший себе третью жену, для которой сам былдалеко не третьим, будет ревновать больше, чем моя мать, имевшая одного-единственногомужа и узнавшая еще год назад, что он изменяет ей с этой женщиной?

Я ошеломленно посмотрел на мать. Получалось, что я ничего оней не знал. Ей стало известно об их связи еще в прошлом году, но она ни разувиду не подала. Принимала эту женщину в своем доме, улыбалась ей, спокойно сней беседовала. Какой выдержкой нужно было для этого обладать! Или она таксильно их ненавидела, что давно задумала это преступление? Тогда о чем мы тутсидим и рассуждаем? Убиты два человека, которые были любовниками. Убийцей можетбыть либо жена погибшего, либо муж убитой. Или еще кто-нибудь? Я посмотрел наГулсум.

Сегодня она узнала, что у нее никогда не будет детей. Имогла посчитать виновным в этом отца. К тому же год назад она узнала о егосвязи с Леной. Дочери обычно не прощают отцам измены матерям. К этому надоприбавить вызывающее поведение самой Елены Сушко. Я представил, как мою сестру,должно быть, трясло от этой молодой женщины! Гулсум – врач, она знает, какой ядили лекарство могут подействовать мгновенно. И она вместе с мамой поднялась кней в спальню, где могла взять пистолет, чтобы выстрелить в ненавистнуюженщину, отомстить таким страшным образом за мать.